Смерть, ритуал и вера. Риторика погребальных обрядов

Распространенная идея относительно мертвого тела состоит в том, что оно нечисто и делает нечистыми тех, кто его касается или каким-то образом взаимодействует, как это подробно описано применительно к иудаизму в главе 7. Одной из причин такого положения в символическом отношении может быть то, что труп представляет собой не только маркер границы между живыми и мертвыми, но и проводника, посредством которого живой индивид перемещается в загробный мир. Будучи такой динамической точкой изменений, он также обладает многими лиминальными чертами, о которых говорилось в главе 1, считающимися потенциально опасными. Труп является гораздо более динамической сущностью, чем представляется современному человеку, который маскирует или замедляет процессы разложения. Для большинства культур в истории труп был динамическим элементом как раз в своем изменении, в разложении. Хотя один из аспектов нечистоты тела напрямую возникает из факта разложения, изначально неприятного для человека, нечистота в социальном плане основывается на очевидных изменениях, тревожащих каждого человека. Неопределенность, отвращение, а также момент, когда разрушаются социальные отношения, а этот и потусторонний мир начинают соприкасаться, — все это привносит свою лепту в ситуацию потенциальной опасности. Обычный ход жизни с ее рутиной и балансом сил — все это подвергается большому стрессу в связи со смертью. Это время неопределенности и потенциального хаоса отчасти по психологическим причинам, о которых мы говорим в следующей главе. Тем не менее в социальном смысле умершего и его уход из мира живых тоже окружают потенциальные опасности. В связи со сказанным многие культуры создают ритуалы очищения для скорбящих или для проводящих связанные со смертью ритуалы, в которых часто используются вода, огонь или установленные периоды. Каждая субстанция выступает в соответствующей риторической форме против смерти, и благодаря им смерть и жизнь держатся на расстоянии друг от друга. Также возможно интерпретировать ритуальную нечистоту мертвого через идею насилия, о чем мы будем говорить в главе 4.

Страх мертвых

Страх — это в большей степени психологическое понятие, и в контексте смерти оно соотносится с теми же проблемами, которые социологически описывает категория ритуальной нечистоты. Страх в целом часто связан с неопределенностью, которая является угрозой обычному течению жизни и которая ставит вопрос о том, как справляться с проблемой в будущем. Если говорить о смерти, возникает неопределенность относительно произошедшего, относительно того, что будет с мертвым. Если умершие становятся предками, то как они будут обращаться с живыми? Они будут наказывать или благословлять? Существуют свидетельства, что просто вид мертвых или обездвиженных и не реагирующих ни на что членов группы приводит к напряжению в группе, которое напрямую связано со страхом[163]

.

Фертильность

Эти негативные аспекты ритуальной нечистоты и страха имеют и позитивную сторону, которую наилучшим образом можно обозначить как фертильность. Для многих культур совершенно ясно, что, несмотря на смерть, жизнь продолжается как часть какого-то большего процесса. В главе 5 эта связанность рассматривается на примере индуизма, и не только как переселение душ и реинкарнация, но и как «оплодотворяющая» сила костей, помещенных в реку Ганг, или дым погребального костра, возвращающийся на землю дождем, «оплодотворяющим» землю, превращающимся в растения и производящим семена вновь. В главе 4 мы также обратимся к практике сати: известно, что места сожжения вдов становились локальными центрами, которые посещали бездетные индусы в поисках благословения на деторождение. В христианстве также, как мы покажем в главе 8, могилы мучеников привлекали верующих. Реликвии и центры паломничества активно посещались до времен Реформации, а католические центры и до сегодняшнего дня. Считалось, что тела святых способны исцелять болезни, особенно если они не были подвержены разложению. Святой Кутберт Линдисфарнский, как считалось в средневековом Даремском соборе и одноименном монастыре, например, не только не разложился, но и его тело источало сладкий запах, когда его гроб был вскрыт. Это позитивно оцениваемое «благоухание святости» представляет оппозицию негативно оцениваемому запаху разложения. Морис Блох и Джонатан Пэрри[164] привели множество примеров того, какое отношение эти негативные и позитивные ценности имели к исследованию смерти и возобновлению жизни.