Смерть Сталина. Все версии. И ещё одна

Долго лавировать и быть изворотливым «слугой двух господ» Абакумову не удалось. Верна поговорка: «Паны дерутся, а у холопов чубы трещат». Весной 1951-го Суханов, помощник Маленкова, принял в своём кабинете следователя по особо важным делам Министерства государственной безопасности подполковника Рюмина. Под его диктовку Рюмин написал донос на Абакумова, обвинив его в саботаже расследования деятельности вражеской агентуры[89].

В июле Абакумова арестовали. На его место был назначен Игнатьев, а скромный подполковник пошёл на повышение, возглавив Следственную часть по особо важным делам. Рюмин уловил конъюнктуру: антисемитизм ныне в чести на всех уровнях власти. В новом кресле он быстро очертил контуры разветвлённого, тщательно законспирированного заговора еврейских буржуазных националистов, полностью подпадавшего под аналогичные умозаключения Сталина. В его воображении возникли три группы заговорщиков.

Первая почти полностью состояла из деятелей науки и культуры и была обезглавлена арестами членов ЕАК. Вторая группа состояла из врачей и профессоров Лечсанупра Кремля. Она, как утверждал Рюмин, планировала злодейское умерщвление руководителей партии и правительства. А третья, по замыслу Рюмина, «самая опасная, включала в себя генералов и старших офицеров госбезопасности из евреев по крови и духу (сюда Рюмин отнёс и тех, кто был женат на еврейках. — Р. Г.), должна была захватить власть, сместить товарища Сталина и установить диктатуру Абакумова»[90]

.

В списке арестованных офицеров оказались заместитель начальника Специального бюро по разведке и диверсиям за рубежом генерал-майор Эйтингон, ранее руководивший советской нелегальной разведки в Испании; заместитель начальника 2-го контрразведывательного управления генерал Райхман; сын бывшего главы советского государства полковник Свердлов; заместители министра госбезопасности генерал-лейтенанты Питовранов и Селивановский[91]. Рюмин выбивал из них показания на Абакумова и требовал дать компрометирующие материалы на Берию, с которым некоторые из арестованных работали в годы войны. Для придания заговору масштабности он планировал увязать его с вялотекущим «мингрельским делом».

«Мингрельское дело»

В Москве и в Праге полным ходом шла подготовка к политическим процессам. А Грузия запаздывала. Трагедия, которая там разыгрывалась, проходила по иному сценарию. Роль главного героя, которого в последнем акте следовало казнить, предварительно подвергнув мученическим страданиям, отводилась Берии. Он курировал работу служб безопасности в «освобождённых» странах Восточной Европы, отвечал за тайные операции по оказанию помощи Израилю и, по мнению Сталина, «сознательно» проглядел «заговор сионистов».

Когда провалился план по созданию советского форпоста на Ближнем Востоке, вождь пустил в оборот выражение «всемирный сионистский заговор», обрушился на руководство компартии Чехословакии (так началось «дело Сланского»). Во всех неудачах он обвинял сионистов и у всех выискивал еврейские корни. В один из дней его «осенило»: мать Берии — мингрельская еврейка, и, стало быть, Берия — скрытый враг, затаившийся сионист. Теперь ему стала ясна причина политических неудач на Ближнем Востоке. Предательство! Осталось найти доказательства, способные убедить в этом членов Политбюро.

Чтобы «всемирный сионистский заговор» выглядел масштабно и впечатляюще, Игнатьев и Рюмин с подсказки Сталина назначили Берию одним из его руководителей — им предстояло объединить «дело ЕАК», аресты руководящих работников МВД и «мингрельское дело». Его Сталин затеял, чтобы вытеснить Берию из кремлёвского руководства, обвинить в заговоре и расстрелять (сценарий устранения членов Политбюро, опробованный на Каменеве, Зиновьеве и Бухарине). Началось «мингрельское дело» с кампании против взяточничества: в 1951 году в Грузии немало руководящих постов занимали мингрелы.

После первых арестов Сталин вызвал в Москву Рухадзе, министра государственной безопасности Грузии, и приказал ему найти доказательства связей мингрелов с иностранными разведками и выискать свидетельства, подтверждающие их желание отделиться от СССР. Он потребовал разоблачить политические контакты «главного мингрела» с его парижским дядей.

Берию планировалось обвинить в государственной измене и в сговоре с иностранными разведками. Против него были факты, которые тот никогда не скрывал ни от Сталина, ни от Молотова: дядя его жены был министром иностранных дел в меньшевистском правительстве Грузии в Париже, а племянник и того хуже, — оказавшись в плену, сотрудничал с немцами. Уже за племянника на Берию можно было навесить 58-ю статью Уголовно-процессуального кодекса, применявшуюся к членам семьи предателя Родины. Впрочем, то, что не сделал Сталин, доделал после его смерти Хрущёв — использовал 58-ю для наказания сына, невестки, жены, матери, тёщи и сестры Берии.