Смерть титана. В.И. Ленин

Они все сейчас вспоминают, сколько раз он, Сталин, «не попадал» в русло ленинских раздумий. Искренне «не попадать» — это не значит предавать. По собственной узости политических представлений: на «объединительном» съезде меньшевики отстаивали «муниципализацию» земли, Ленин стоял за национализацию, за захват помещичьей земли революционным крестьянством, а он, Сталин, в силу своих крестьянско-грузинских представлений о жизни — за раздел конфискованной земли между крестьянами. Сразу. Немедленно и на месте. Сталин, как, впрочем, и большинство делегатов и даже собственная большевистская фракция, расходился с Лениным по поводу участия или бойкота Думы на V, Лондонском, съезде в мае 1907-го, расходился в отношении текущего момента еще в апреле семнадцатого. Они все предполагают, что даже если бы Ленин не приехал в апреле и не повел революцию по новому курсу, революция произошла бы и в этом случае. Это не совсем так.

У Ленина была жесткая необходимость ввести в ЦК хоть одного человека дела. Как неуловимый вождь, Троцкий расписывает свой побег из Туруханска. Как будто он, Сталин, как будто все они, старые большевики, не бежали и не совершали дерзких поступков. Как будто, он, Сталин, не провел больше половины времени между 1902-м и 1917 годами в тюрьмах или в ссылках. Они теперь за его спиной во время своих теплых посиделок и совещаний под видом охоты на уток и зайцев поговаривают небось, что Сталин потому и оставался в России, а не эмигрировал, как они, что, дескать, не был «затребован» для заграничной работы. А какой смысл доказывать что-либо им, замечательным вождям?

Ссылок и тюрем у него, может быть, и поболее, чем у всех в нынешнем, еще ленинском, составе ЦК — шесть и практически столько же побегов. У него, у Сталина, если нет воспоминаний и мемуаров, то есть некоторые документы, которые порой красноречивее, чем собственные восхваления. Перо жандарма подчас выразительнее слов журналиста.

Вот на имя начальника Енисейского губернского жандармского управления пишет вице-директор жандармского управления из столицы:

«Ввиду возможности побега из ссылки в целях возвращения к прежней партийной деятельности упомянутых в записках от 18 июня сего года за № 57912 и 18 апреля сего года за № 55590 Иосифа Виссарионовича Джугашвили и Якова Мовшевича Свердлова, высланных в Туруханский край под гласный надзор полиции, Департамент полиции просит Ваше высокоблагородие принять меры к воспрепятствованию Джугашвили и Свердлова побега из ссылки».

Свердлов, пользовавшийся огромным авторитетом на рабочем Урале, потом, в апрельские дни, станет гениальным организатором целой сети, раскинувшейся по стране, большевистских ячеек и вооруженных рабочих отрядов. Большевики внутренне были готовы брать власть не только в столицах, но и в провинции.

Ну что же, он, Сталин, отлично помнит, как осенью пристав Кибиров, выполнялыцик жандармских указов, аккуратно — красная рожа и запах водки — проверяя «наличие» своих ссыльных, перевел его, Сталина, из относительно культурного села Монастырское в поселок Курейка — это уже за Полярным кругом. А потом вдруг в октябре 1916-го правительство решило, что все административно-ссыльные должны отбыть военную службу: или исправятся «в гуще» народа, или исправит их вражеская пуля. В любом случае держать этот неугодный элемент на фронте вроде бы проще, чем оттягивать людей за их доглядом. Но новые «призывники», отбывшие до несколько ссылок, тоже не дураки и так затянули свое путешествие, что прибыли в Красноярск лишь во второй половине декабря. Здесь, с одной стороны, призывная комиссия сочла, что такой «фрукт», как Джугашвили, для армии слишком по своему влиянию крут, да и армия сама слишком ненадежна и подвергается излишнему революционному воздействию, а с другой — имелся у призывника органический дефект — поврежденная еще в детстве рука. Но опять коллизия, а может быть, судьба, все время Сталину ворожила, отсылать в Курейку обратно «призывника» было невозможно из-за зимних буранов и холодов. Отправили его в Ачинск.

Первые вести о событиях февраля в Петербурге докатились 3 марта, если он правильно помнил, а 8-го вместе с группой ссыльных он отправился из Сибири экспрессом по железной дороге.