Смерть титана. В.И. Ленин

В конце апреля в особняке пассии последнего царя и состоялась большевистская конференция, на которой были предложены некие пути этого возможного захвата власти не только в столице, но и в провинции. Большевистские ячейки организуют по всей стране отряды Красной гвардии. Деньги у партии на это нашлись. Здесь все, конечно, иронизируют и посмеиваются, что это, дескать, немецкие деньги. А какая революция делалась не на средства враждующего с государством соседа? И разве в свое время русские цари не бросали огромные суммы, вызывая брожение в Германии, Польше, в Австрии? А об этих деньгах еще вопрос встанет.

Иногда он, Сталин, думает, что было бы для него лично и для всей той ситуации полезней: чтобы Троцкий не приехал в Россию, остался бы в Канаде, где его интернировали бы в лагеря еще, скажем, на год, или все-таки выгодно Сталину его возвращение? Ну, в первом случае его, Сталина, политическая борьба за власть после смерти Ленина была бы здорово облегчена. Троцкий очень сильный противник, и не потому, что очень уж силен, а потому, что другой, чем они все: и он, Сталин, и Зиновьев, и Каменев, и этот упрямый трепач Бухарчик. Совсем другой. Он как бы не участвует во всеобщих шушуканьях и старается наносить удары по-другому. Но, может быть, если бы Троцкий так вовремя не появился, не за что было бы и бороться? У них, марксистов, это называется «роль личности в истории». Да существует ли история без личностей? Но из каких ничтожных мелочей эта роль складывается!

К счастью, впервые он, Сталин, справился с Троцким еще при жизни Ленина. И он надеется, что рано или поздно последует окончательная победа. Им вместе не жить, разное понимание судьбы народа.

Сначала, так называемые вожди, пи-са-те-ли, просто ленились по-настоящему заниматься делами, рутинной ежедневной государственной и партийной работой. А потом, когда увидели, что трудяга Сталин все подобрал, все, что оставили они, забрал себе, заворковали и заныли про демократию. Как же так, почему все решается без обсуждения, без постоянной дискуссии? А дискутировать, когда каждая минута многое значит и в огромной стране все время что-то происходит, дискутировать в такой ситуации некогда: задержался — опоздал, сметут. Но только все демократию понимают по-разному, одни видят работу в постоянном споре и культивировании несбыточных фантазий, а другие — в устройстве государства и жизни. Это обычное состояние Троцкого: «ни мира, ни войны».

Определилось все это, началось еще с Бреста, куда Ленин послал Троцкого заключать мир с немцами. Нарком по иностранным делам! Надо было думать о своем народе, о своем крестьянстве, а Лев Давидович читал немцам проповеди и все ждал, что из-за сочувствия к российскому пролетариату поднимется заграница. Все ждал мировой революции. Все выступал на мировой сцене. Все работал на историю. Какую порол уважаемый вождь чепуху! «Я считаю, что до подписания мира необходимо во что бы то ни стало дать рабочим Европы наглядное доказательство враждебности между нами и правящей Германией». Собственная страна разваливается, солдаты забили и загадили обе столицы, стоят непахаными поля, а они все мечтают и фантазируют. Где эта мировая революция?

А Бухарин, всю жизнь проведший по заграницам, подпевал интеллектуалу Троцкому в ответ на нажим Ленина: «Ошибка Ленина в том, что он смотрит на это дело с точки зрения России, а не международной». А с какой, собственно, точки зрения надо было смотреть? Китаец, что ли, был Ленин! Ильич просто понимал, что если не заключим мы этот мир быстро, как обещали народу, то заключать его придется уже другому правительству. Марксизм здесь в том, что народ сметет. А горячий Николай Иванович Бухарин все талдычил: «Международная точка зрения требует вместо позорного мира революционной войны, жертвенной войны. Схватка первого в мире государства рабочих и крестьян… должна побудить европейский пролетариат немедленно выступить на его защиту». Это, что ли, марксизм и демократия? А потом, показав всей планете и демократию, и дискуссию, под немецкими штыками отдав Прибалтику, Украину и Кавказ, большевики подписали этот мир и спасли возможность построения другого общества. Он, Сталин, за то, чтобы даже насильно заставить людей жить хорошо.