Смерть — только начало (СИ)

— Ты как? Давай тут остановимся? И ты, и я сейчас не в лучшей форме, — узкая ладонь легла на спину, гладя, успокаивая.

— Спасибо за все, Ирам, не знаю, как и благодарить, — я вытерся и отпил еще. Меня потряхивало, но уже не так.

Взяв в повод лошадей, мы пошли искать стоянку. Булочка еще не показалась, а я не спешил ее доставать.

Поляну нашли лишь через полчаса. Дау принялся собирать хворост и ветки, и спросил:

— Новок, одной палатки на двоих нам хватит? Найдешь мои пробирки с кровью? Есть хочу жутко. С тебя ужин, с меня палатка, с чиха — огонь.

— Хватит, сейчас все организую.

Сложив ветки шалашом, объяснил Булочке, что от нее требуется. Чих завозилась и высунула нос из-за ворота, виновато лизнула шею.

— Мне тоже жаль, малышка, что так случилось. Ты не знала, я не объяснил, и из-за этого на душе осадок.

Булочка чихнула и запалила ветки, затем перелетала на дерево. Я расседлал лошадей, дал им овса и нашел еды для дау. Сам же с ленцой съел пирожок. Ирам поставил палатку и подошел ко мне.

— Как ухо? Еще можно что-то сделать? — спросил у него я.

— Сейчас пока ничего, — отмахнулся Ирам, прижимая пострадавшее ухо к голове. — Все хорошо, не переживай. Ты сильно устал? Спать или, может, сыграем в карты?

— Давай поиграем, сбросим напряжение, — согласился я и улыбнулся. Булочка села на плечо, Ирам раздал карты.

Дау постепенно втянулся, и азарт захватил, затмив, видимо, даже боль. Ирам самозабвенно обыгрывал меня, счастливо улыбаясь, только пострадавшее ухо плотно прижимал к голове. Мы сыграли еще несколько конов и полезли в палатку. Булочка прихватила остатки своего пирожка и залетела следом. Кони мирно паслись рядом, пахло ночной прохладой и прелой листвой. В чаще перекликались ночные птицы, посвистывали насекомые. Я думал — не усну, а если и забудусь сном, то увижу окровавленного Ирама. Несмотря на мои сомнения, едва голова коснулась импровизированной подушки из скрученного запасного одеяла, я отправился в царствие Морфея или кто тут за него. Спал без сновидений.

Проснулся я от запаха кофе и тихого ворчания Ирама.

— Доброе утро, — пожаловался дау. — Я подогрел завтрак, кофе сварил. Новок… прости, я сжег наш завтрак… немного.

— Если немного, то не страшно. Привет, а что там? — я зевнул и достал из-под себя одежду. Спали мы прямо на ней, помяли изрядно, зато не выстудили и сами не мерзли. Чих где-то летала, но дала знать, что с ней все в порядке. Ирам тоже выглядел неплохо, да и мазь на ухе стала прозрачной, напоминая теперь клей.

— Не очень сильно. Мясо и хлеб, — пояснил мне Ирам, указывая на четыре черных кусочка на моей тарелке, и пояснил, растерянно: — Слева два куска хлеба, справа — мясо. Я выбрал тебе наименее пострадавшие.

— Наименее? Да растопочный уголь выглядит лучше. Ирам, это есть нельзя, думаю, даже опасно для желудка. Обед готовлю я, а пока давай пирожки съедим, как раз хватит на сытный завтрак. И у нас есть кофе.

— Хорошо, — виновато согласился дау, — я очень плохо готовлю. Прости, мне хотелось сделать тебе приятно.

— Это мне следовало, ты нас вчера всех спас, поверь, это самое лучшее. Спасибо, что старался, если захочешь, то обязательно научишься.

Я достал пирожки, и мы сытно поели, в который раз вспоминаю Анну добрым словом. А заодно и Риса, познакомившего с семейством. Пока Ирам собирал лагерь, я взнуздал и навьючил лошадей. Прибрав поляну, мы тронулись в путь. Чих улетела вперед, спеша размять крылья и наловить хрустящих жуков.

День клонился к вечеру, и дау становился все беспокойнее и беспокойнее. Ирам резко остановил коня и затем чих передал мне чей-то холод и безразличие, я даже не понял, что это значит, когда дау резко ударил своего коня по бокам и, подхватив узду моего, поехал к дубу. Булка передала чье-то разочарование, досаду. Я не видел никого, не совсем понимал что происходит.

— На дерево! Лезь! — крикнул на меня Ирам и толкнул на ветку. Прыгнув следом, он прижал меня к ветке и просто заставил лезть выше. Чих тянула за рубашку, дау пихал, потом попытался от чего-то отклониться, но не смог, вся его рубашка на спине окрасилась красным, хотя причину я не видел.

— Выше, Новок! Метаморфы!

Я карабкался, словно обезьяна, цепляясь и подтягиваясь, понимая, что медлить не имею права, иначе подставлю Ирама. Перестав вертеть головой, сконцентрировался на главной задаче и лез, пока ветки подо мной не стали совсем тонкими. Я привалился к стволу, Ирам устроился на соседней ветке. Что там о метаморфах… Они становятся невидимками, а дальше не особо помню.

Дау вытащил из плеча нож и со стоном спросил у пустоты:

— Почему, а?

Оглядевшись, Ирам вдруг измученно улыбнулся:

— Новок, дерево мертво, листья сухие. Режь ветки, пусть их чих поджигает, и бросай возле ствола. Отблески огня и дым сделают метаморфов заметными. Не дадут подобраться. У меня с десяток метательных ножей.

Я срезал прутья и ветки, Булочка поджигала, и мы раскидывали их. Вот только дым валил на нас, а огонь мог переползти на дерево.

— Долго нам так не протянуть, — шепнул я.

— Я знаю, — отозвался Ирам, вглядываясь в дым, — но это все, что я могу.