Смерть в Кесарии

– Ничего особенного, из России часто сообщают о подобных историях. Знаете, внезапно открывшаяся возможность оперировать большими денежными массами заставляет некоторых людей терять головы и совершать ошибки. Вкладывать деньги в заведомо нереальные проекты. В действия, находящиеся на грани афер, – она замолчала.

– Вы имеете в виду Ари Розенфельда? – с интересом спросил Натаниэль.

– Нет, что вы. Тамошних представителей. Наших партнеров. Они ринулись в приватизационную компанию, и… Словом, – она развела руками, – компания закрылась, где находятся ее активы – неизвестно, где находятся директора – тоже. К счастью, мы вложили не так много денег. Хотя, безусловно, этот проект тяжело отразился и на нашем финансовом положении. Это все, что я могу вам рассказать, – Белла улыбнулась и отпила колу из своей бутылочки. Когда она ее поднимала, казалось – принцесса пьет волшебный напиток из хрустального кубка.

Натаниэль моргнул, видение исчезло. Просто красивая женщина, с трудом удерживающаяся от легкой зевоты в присутствии осточертевшего зануды. Но он вынужден был продолжать занудствовать:

– Вы могли бы сообщить мне, кто именно выступал учредителями компании «Ари» с российской стороны?

– К сожалению, не сейчас. Обратитесь к Моше. Когда он вернется.

– Хотя бы примерно – частные лица? Фирмы?

Белла немного подумала.

– Думаю, среди учредителей был, по меньшей мере, один российский банк. Возможно, и не один.

– Какой именно?

– Не знаю. Но, поскольку мы не обращались к Центральному банку за лицензией на проведение банковских операций, видимо, компания собиралась пользоваться уже существующей. А это могла быть только лицензия одного из соучредителей. Подробности – увы! – мне неизвестны.

Розовски вздохнул и поднялся.

– Вы уже уходите? – удивление Яновской при этом было несколько искусственным.

– Да, представьте себе, – Розовски остановился рядом с ней. Вот, пожалуй, и все. Я же говорил: несколько совершенно незначительных вопросов. Честно говоря, я мог бы их и не задавать, – он и сам не знал, искренне ли говорил. – Мне просто захотелось с вами увидеться еще один раз.

Яновская засмеялась:

– Впервые слышу комплимент от сыщика. Спасибо, Натаниэль. Скажите, как продвигается ваше расследование? Или это секрет?

– Какой там секрет… – Розовски помрачнел. – Полиция уже арестовала непосредственного исполнителя.

– Исполнителя? – Яновская нахмурилась. – Вы хотите сказать – убийцу?

– Именно так. Человека, который непосредственно стрелял в Ари Розенфельда и в Шмуэля Бройдера.

– Опять Шмуэль Бройдер… Вы хотите сказать, что эти преступления связаны между собой?

– Выходит, что так. Если верить показаниям арестованного… Собственно, его нельзя назвать арестованным, он добровольно сдался полиции.

– Вот как? – Белла, прищурившись, посмотрела на детектива. – Я думала, такое случается только в кино. Причем, преимущественно, в старом советском кино. Или в старой классической литературе: мучимый угрызениями совести, преступник чистосердечно признается во всем суровому, но справедливому следователю, после чего честным трудом искупает прошлые прегрешения.

Натаниэль засмеялся.

– Впрочем, – продолжила Белла, – я полагаю, это произошло не без вашей помощи?

– Ошибаетесь, – Розовски шутливо поднял руки. – Мне, конечно, лестно услышать столь высокую оценку скромных способностей, особенно от вас, но – честное слово – я не имею к сему факту никакого отношения. Не считая того, конечно, что он сделал заявление о своем добровольном признании, находясь у меня дома.

– У вас дома? – взгляд Яновской стал недоверчив. – Почему, Натаниэль?

– Как вам сказать… – нехотя произнес Натаниэль. – К большому сожалению, преступник оказался из числа моих знакомых. Более того – мой бывший сотрудник.

– И после этого вы продолжаете утверждать, что вы ни при чем? – насмешливо спросила Яновская.

– Честное слово. Я могу рассказать, как все это произошло… – начал было Розовски, но менеджер «Интера» радостно перебила его:

– О, Натаниэль, было бы чудесно, но, – она с сожалением взглянула на часы, – у меня, правда, почти не осталось времени. Какая жалость. Давайте встретимся, когда я прилечу, хорошо? Мне очень хочется услышать, как это произошло.

– Буду рад. Когда вы возвращаетесь?

– Через несколько дней. А сейчас мне пора.

– Что ж, счастливого полета, – Розовски вежливо улыбнулся и направился к двери. Уже взявшись за ручку, он остановился и спросил:

– Скажите, Белла, как называются ваши духи?

– О, вы хотите сделать мне подарок? – она шутливо погрозила ему пальцем. – Право, не стоит. Я женщина дорогая.

– И все-таки?

– «Клема».

– «Клема», – повторил Розовски. – Божественный аромат.

3