Смерть в облаках. Убийства по алфавиту. Убийство в Месопотамии. Невероятная кража. Родосский треугольник

— Ну-ну. Неужели надо входить в подробности? Всем известно, как приятно, скажем, провести выходные у моря; но у мужей часто иной взгляд на такие вещи. Леди Хорбери, по-моему, вам прекрасно известно, какие у меня документы. Удивительная женщина старуха Жизель. Всегда получала что надо. Показания горничной, прислуги и тому подобное — первый класс. Все дело в том, кому это нужнее: вам или лорду Хорбери? Я ставлю вопрос именно так.

Сесили била мелкая дрожь.

— Я продавец, — продолжил Норман, его голос становился увереннее по мере того, как он входил в роль мистера Робинсона. — Вы готовы быть моей покупательницей?

— Откуда вы получили эти… сведения?

— Леди Хорбери, это не имеет отношения к делу. Они у меня, и это главное.

— Я вам не верю. Покажите.

— Ну нет. — Норман с глумливой усмешкой покачал головой. — При мне ничего нет. Я не такой желторотый. Если мы обо всем договоримся, тогда пожалуйста. Прежде чем вы передадите мне деньги, я конечно же покажу вам бумаги. Все будет честно и благородно.

— Сколько… сколько?

— Десять тысяч — фунтов, не долларов.

— Невозможно. Такую сумму мне ни за что не раздобыть.

— Вы не представляете, чего можно добиться, если очень захотеть. Золото сейчас, правда, не в цене, но жемчуг всегда жемчуг. Послушайте, из уважения к даме, пусть будет восемь тысяч. Это мое последнее слово. И я даю вам два дня на размышления.

— Я говорю вам: я не смогу добыть такую сумму.

Норман вздохнул и покачал головой.

— Что ж, может быть, лорду Хорбери следует узнать, что происходит. Думаю, я не ошибаюсь, утверждая, что женщина, с которой муж развелся, имея на то веские основания, не получает содержания, а мистер Барраклаф — многообещающий молодой актер, но до больших денег ему далеко. Ну хватит болтать. Я ухожу — обдумайте все хорошенько и имейте в виду, что слов на ветер я не бросаю. — Он помедлил и завершил: — Жизель слов на ветер не бросала…

И быстро, прежде чем несчастная женщина сумела что-то произнести, он вышел из комнаты.

— Уф! — оказавшись на улице, Норман отер пот со лба. — Слава Богу, с этим покончено.

Не прошло и часа, как леди Хорбери принесли визитную карточку.

«Мосье Эркюль Пуаро».

Она отбросила ее:

— Это еще кто? Я не могу его принять!

— Миледи, он сказал, что пришел по просьбе мистера Реймонда Барраклафа.

— О! — Она помолчала. — Хорошо, пригласите.

Дворецкий вышел и, вернувшись, почти сразу объявил:

— Мосье Эркюль Пуаро.

Одетый как денди, мосье Пуаро вошел в комнату и поклонился.

Дворецкий закрыл за собой дверь. Сесили сделала шаг навстречу нежданному гостю:

— Вас прислал мистер Барраклаф?..

— Сядьте, мадам. — Пуаро говорил мягко, но властно.

Она машинально села. Он сел на стул рядом. Держался он по-отечески и покровительственно:

— Мадам, умоляю вас, отнеситесь ко мне как к другу. Я пришел дать вам совет. Я знаю, вы в ужасном положении.

— Ничуть… — еле слышно пробормотала она.

— Ecoutes[74], мадам, я не прошу вас раскрывать мне ваши секреты. В этом нет необходимости. Я и так все знаю. Хороший сыщик тем и хорош, что он знает все.

— Сыщик? — Глаза ее расширились. — Я припоминаю: вы были в самолете. Это вы…

— Совершенно верно, это я. А теперь, мадам, давайте перейдем к делу. Как я только что сказал, мне не нужно вашего признания. Вы не будете мне ничего рассказывать. Это я буду рассказывать вам. Сегодня утром, меньше часа назад, у вас был посетитель. Его фамилия, вероятно, Браун?

— Робинсон, — еле слышно сказала Сесили.

— Это безразлично — Браун, Смит, Робинсон — он пользуется ими по очереди. Он приходил шантажировать вас, мадам. В его распоряжении находятся некоторые доказательства… скажем, вашего неблагоразумия? Эти доказательства некогда принадлежали мадам Жизели. Теперь они у этого человека. Он предлагает их вам, допустим, за семь тысяч фунтов.

— Восемь.

— Стало быть, восемь. А вы, мадам, не в состоянии добыть эту сумму так быстро?

— Я не могу, я просто не могу… Я уже в долгах. Я не знаю, что делать…

— Успокойтесь, мадам. Я пришел, чтобы помочь вам.

Она смотрела на него в полном изумлении.

— Почему вам все известно?

— Просто потому, что я — Эркюль Пуаро, мадам. Eh bien, прочь опасения: доверьтесь мне — я разделаюсь с этим мистером Робинсоном.

— И сколько вы за это хотите? — резко спросила она.

Эркюль Пуаро поклонился.

— Я попрошу всего лишь фотографию одной очень красивой женщины — с надписью…

— О, Боже, что мне делать… — воскликнула она. — Мои нервы… Я с ума схожу.

— Нет-нет, все прекрасно. Положитесь на Эркюля Пуаро. Только, мадам, мне нужна правда, вся правда — если вы что-то утаите, мои руки будут связаны.

— И вы вытащите меня из этого кошмара?

— Торжественно клянусь вам, что вы никогда вновь не услышите о мистере Робинсоне.

— Хорошо, — сдалась она. — Я расскажу вам все.

— Прекрасно. Стало быть, вы занимали деньги у Жизели?

Леди Хорбери кивнула.

— Когда это было? Я хочу сказать, когда это началось?

— Полтора года назад. Я была в безвыходном положении.

— Проигрались?

— Да. Мне ужасно не везло.

— И она дала вам столько, сколько вы просили?

— Сначала нет. Сначала небольшую сумму.

— Кто вас направил к ней?