Смерть в пионерском галстуке

«11 июля

Здесь однозначно творится что-то не то. Еще одно утро тоже началось странно. Кусты возле линейки были опутаны какими-то простынями и верёвками. Со стороны походило на паутину и огромные коконы, и сначала даже подумалось, что внутри них кто-то есть. Ну, как в кино, в ужастиках. Раздвинешь ткань, а там мертвый человек или вообще какое-то непонятное существо. Реально жутко. Тем более день выдался такой хмурый. Давно рассвело, но темно, словно еще вечер. И ветер. И эти коконы колыхались, будто и правда живые.

Клуша опять подумала на Денисова, прибежала в отряд и начала при всех орать, что яблоко от яблони недалеко падает, что сыночек пошел весь в мамашу с папашей, которых не просто так лишили родительских прав, и что, если другого способа справиться с ним нет, она заставит вожатых привязывать его ночью к кровати. Как в психушке.

Никто, конечно, в ее угрозы не поверил, и Ксюша с Лилей ни за что не стали бы так делать. Но даже не в этом дело. Я бы на месте Алика сквозь землю провалилась. Или набросилась на Клушу. Плевать. Он бы, наверное, тоже набросился, но его с одной стороны Шептунов держал, а с другой Никита и что-то постоянно говорил на ухо. Потом уже и Ксюша вступилась. Сказала, что Денисов ни при чем, что в отряде все простыни на месте, а веревки вообще никогда не хранились. Клуша пообещала ей, что еще обсудит это на вечерней планерке и ушла.

А ночью… Ну я не знаю, что это было. Может, мне и правда всего лишь приснилось? Но я не верю. Особенно после чайки и этих тряпичных коконов на деревьях.

Сначала я точно заснула. Ну как заснула, погрузилась в какое-то подобие сна, когда вроде и снится что-то, и слышишь всё, что вокруг происходит. Вот я и услышала. Скрежет гравия под окнами, отчетливые такие шаги. Но не уверенные, а будто крадется кто-то. Я глаза открыла, прислушалась.

У нас корпуса невысокие. Стоя под окном, можно запросто в комнату заглянуть. А занавески совсем тоненькие, только для вида. Их и не задергивает никто. Смысл? От света они все равно не защищают. Ну я и посмотрела на окно. А там – человек. Ну, наверное. На голове капюшон, лицо в тени, ничего не рассмотреть. Только глаза поблескивали.

Нет, я точно это видела наяву. Что я, совсем ку-ку, сон с реальностью перепутать?

А потом он еще руки вскинул, сложив пальцы лодочкой, прижал ребром ладони к стеклу, козырьком ко лбу, уставился прицельно. На меня. Губы, похожие на темную черточку, шевельнулись, и я…

Я, скорее всего, завизжала. Или закричала. Я не знаю. Лицо исчезло, а девчонки в кроватях зашевелились, некоторые засопели недовольно. Алла вообще приподнялась. У нас с ней кровати рядом. Спросила:

– Василевская, чего орешь? Кошмар приснился? Или приколоться решила?

Я ей сказала, что там кто-то в окне был, и она опять спросила:

– Кто?

Я ответила, что не знаю.

Алла же любит строить из себя самую крутую и взрослую. Вот и тут усмехнулась, предположила, что это наши пацаны дурака валяют, потом добавила:

– Завтра скажу Никите, чтобы разобрался кто и по шее навалял. Спи давай. Не обращай на идиотов внимания. И другим не мешай.

Зевнула, опять плюхнулась на подушку и вроде бы заснула сразу. А у меня не получалось. Все время представлялось, что, как только я глаза закрою или засну, в окно опять заглянут. И смотреть в него было страшно, и все равно прям тянуло. И совсем непонятно, что мне больше хотелось увидеть: опять кого-то или пустоту? Я даже замерзла немного, внутри зябко подрагивало, и ноги почти закоченели. Пришлось надевать носки. И рубашку тоже. Иначе я бы так и не согрелась. Наверное, я бы и свитер надела, если бы висел на кровати. Хотя и понимала, что это не от холода, а от волнения. Или страха.

Меня даже сейчас передергивает, когда вспоминаю. Сижу в беседке, пишу, а сама без конца прислушиваюсь. Но единственное, что слышно, – как вопит малышня из пятого отряда на игровой площадке. И все равно кажется, будто кто-то бродит рядом. То есть не совсем рядом и не совсем бродит. А что он все-таки есть. И что он посторонний, не лагерный.

Но, может, Синичкина и права. И это был кто-то из наших мальчиков. Правда, зачем лезть в окно? Комнаты же не запираются, и через дверь гораздо легче войти. Но наши знают, что, если рискнут сунуться и кто-то из девчонок проснется, тут такой визг и вой поднимется. И Митрохину не придется ни с кем разбираться, и без него по шее надают. Потом еще и Ксюша добавит.

Скорее уж тогда кто-то из другого отряда. Решил напугать. Бывают же такие придурки, любители тупых шуточек».