Смерть в пионерском галстуке

Кошкина, воспользовавшись моментом, пока все отвлеклись на нежданного гостя, выпнула дневник из костра, торопливо потопталась ногой по занявшемуся огнем краю, потом наклонилась, подобрала, не боясь обжечься, отодрала обложку и зашвырнула ту обратно в костер, прямо в середину. Огонь сразу набросился на картонку, покорежил, охватил полностью, и стало непонятно, целая там тетрадь или нет. А оставшуюся часть Кошкина снова засунула за пояс штанов, не обращая внимания на почерневшие края страниц, заговорщицки переглянулась с Соней, плюхнулась на скамейку и тоже уставилась на пришедшего.

– Ну как «что значит»? Сюда, в лагерь, – ответил тот на вопрос Насти и тоже присел, не дожидаясь приглашения, положив свой велосипед рядом.

– А разве нельзя? – вклинился в разговор Дмитрий Артемович. – Он же все равно не действует.

– Так и что ж? – прищурился гость. – Как обычно бывает по нынешним временам? Сегодня не действует, завтра действует.

– Мы только на пару дней, – пояснила Настя, глянула на обложку дневника, догорающую в костре, поворошила угли длинной палкой, потом сняла с огня закипевший котелок, пристроила его на подставку, специально для этого случая сложенную из разбитых кирпичей, засыпала заварку, бросила принесенные травки и тоже опустилась на скамейку. – Сами сюда заходить не собирались. Двигались по утвержденному маршруту, но попали под дождь. Еще и мост оказался разрушен. Вот и пришлось свернуть.

– Мост? – переспросил гость, уточнил недоверчиво и настороженно: – Разрушен? – Как будто они специально все выдумали, лишь бы сюда притащиться. А потом неожиданно вывел: – Не туда вы, ребята, свернули. Надо было в противоположную сторону идти.

И как-то от его слов не по себе стало. Вроде ничего такого, а у Сони в животе словно жгутом стянуло, и все нехорошие предчувствия разом вернулись. И похоже, не только у нее. Валя вообще обеспокоенно заерзала, сжала губы, словно порывалась заговорить, но изо всех сил сдерживалась, только сглотнула подступавшие слова.

– Простите, а вы сами кто будете? – с напором поинтересовался Дмитрий Артемович.

– Я? – опять переспросил мужчина, будто считал, что его и так знать обязаны, но потом все-таки представился: – Николай Васильевич. Сейчас просто сторож. А до того не один десяток лет директором в этом самом лагере оттрубил.

Настя кинула на мужчину внимательный взгляд, словно оценивая, правду он сказал или прихвастнул.

– Так, значит, это ваша статуя у ворот? – как всегда, влез Рыжий. – С трубой?

– Максим! – привычно шикнула на него инструкторша. – Николай Васильевич, мы уйдем, – пообещала, похоже, искренне. – Отдохнем немного, одежду высушим и уйдем. Ничего здесь не поломаем, не испортим. Пожар тоже не устроим. Я уже не первый год группы вожу, так что за порядок отвечаю.

Гость только неопределенно хмыкнул, махнул рукой и спросил:

– А куда шли-то? По маршруту.

– До Князево.

– Вот и не надо было в эту сторону сворачивать. Там хоть и дольше, зато спокойней и надежней.

– Ну а тут что не так? – развел руками Дмитрий Артемович. – Настя же сказала, за порядком проследим, все потушим, за собой уберем. Ничего с вашим лагерем не случится.

– С лагерем-то не случится, – кивнул Николай Васильевич. – Но сами подумайте, если его закрыли, значит, была причина.

Соня поймала взгляд Кошкиной. Та красноречиво провела ладонью по тому месту, где под одеждой прятался распотрошенный дневник, и бесстрашно влезла в разговор:

– Ну и какая же?

– Корпуса старые, нормам не соответствуют, – заявил бывший директор. – Вдруг что обвалится. Прямо вам на головы. А мне потом отвечать, что недосторожил?

Ну ведь явно пытался с толку сбить, увильнуть от ответа. Это сейчас корпуса старые, а тогда наверняка же в порядке были. Иначе и детей в лагерь не пустили бы.

– А мы думали, тут что-нибудь произошло! – скорчив разочарованную физиономию, протянул Рыжий, перечислил: – Убийство там или чертовщина какая. Чайки распятые, простыни на деревьях, статуи ожившие.

Вот трепло!

Соня сама не ожидала, что так получится – вскинула руку, треснула Рыжего по затылку. То есть метила по затылку, но вышло по шее. Он прямо подпрыгнул, уставился обиженно и изумленно, а она сердито процедила сквозь зубы:

– Там комар сидел.

Николай Васильевич неопределенно кхекнул, потом подтвердил:

– В общем-то, действительно произошло.

– Да ладно, – надменно-скептически ухмыльнулся Демид, но Яна недовольно зыркнула на него, протянула проникновенным бархатным голосочком:

– Расскажите. Пожалуйста.

– Так нечего рассказывать, – возразил гость, но быстро передумал. Видимо, рассчитывал напугать, чтобы они поскорее убрались. – Психопат тут орудовал. Двенадцать лет назад. Подбирался к детишкам.

– А его поймали? – чуть слышно пробормотала Валя.

– Наверное, поймали, – предположил Николай Васильевич и жестковато отрезал: – Но мне не докладывали. – Встал с насиженного места, произнес с многозначительным напором: – Мой совет: не задерживайтесь здесь. Переночуйте и возвращайтесь на свой маршрут прямо с утречка.