Смерть в пионерском галстуке

Наружной двери у дома тоже не было. Наверняка кто-то хозяйственный снял с петель и унес. И внутри царила какая-то неживая прохлада – даже кожа покрылась мурашками. А еще грязь, паутина и пыль. Но Настя, поежившись, шагнула дальше.

Впрочем, ребятам было не до нее.

– Прикольно, – заценил Рыжий, вертя головой.

– Ну-у так, – без особого воодушевления протянула Кошкина, спросила: – Куда пойдем?

– Давайте туда, – Рыжий махнул в сторону видневшегося за очередным пепелищем большого и явно хорошо сохранившегося дома.

– Надеешься что-то там найти? – критично уточнила Соня.

– Да нет, – возразил он. – Просто интересно. Вроде бы деревня и деревня, а как будто все ненастоящее.

– Думаешь, здесь никто не жил? – вскинулась Кошкина.

– А зачем тогда настроили столько всего? – заметила Соня разумно.

Рыжий пожал плечами:

– Вот именно. Зачем?

Как раз в этот момент им на пути попался столб. Просто столб, пусть и не совсем обычный. Тоже немного обгоревший с одной стороны, зато с другой легко удалось разглядеть какие-то непонятные надписи и знаки.

– Вот это, например, тут для чего? – Рыжий уперся в него ладонью.

– Я-то откуда знаю? – фыркнула Яна. – Может, здесь на самом деле какие-то чокнутые собирались. Я в инете видела. Наряжаются в старинные одежды, хороводы водят вокруг священных камней или столбов. Даже жертвы приносят.

Соня почувствовала, как тревожно засосало под ложечкой. Еще и Рыжий не вовремя вспомнил:

– Например, птиц. Как в дневнике.

– Или невинных детей, – добавила Кошкина, сделав большие глаза.

– Там и про это есть? – запнувшись, спросила Соня, и стало еще больше не по себе.

– Не, – возразила Яна. – Но там написано, что вожатый пропал. Уехал на выходной и не вернулся.

– Ну мало ли, – протянула Соня неуверенно, но Рыжий опять влез:

– Так и чего? Больше его никто не видел? Типа эти, из деревни, его в жертву принесли?

– Да чего ты мелешь? Совсем дурак! – сердито пихнула его Соня, а Кошкина дернула плечами:

– Я дальше не читала.

Они как раз приблизились к выбранному дому, остановились перед преградившими путь густыми зарослями, все-таки недостаточно высокими, чтобы не разглядеть – прямо за ними начинался довольно открытый двор.

Видимо, в свое время здесь жил умелец, выложивший его брусчаткой, причем добротно и надежно. Камни до сих пор не разъехались в разные стороны, несмотря на дожди, снег, зимние морозы и все-таки пробившуюся между ними траву. А вот дом вблизи уже не выглядел совершенно непострадавшим. Ему явно досталось: и от непогоды, и от людей.

– Внутрь зайдем? – развернулся к девчонкам Рыжий.

– Сквозь кусты продираться неохота, – недовольно поморщилась Кошкина, приподняла согнутую ногу, демонстрируя голую коленку.

– А вон там, – вскинув руку, указал Рыжий, – вроде проход есть.

Вроде бы да, немного похоже на проход – небольшой просвет между кустами, заросший высокой травой. И будто кто-то здесь уже пробирался, примяв высокие стебли.

– Вот и иди первый, – распорядилась Яна. – Ты же в брюках.

Рыжий не возразил, двинул, раздвигая траву, добрался до края выложенного брусчаткой двора, оглянулся, позвал:

– Идите сюда. Здесь есть кое-что.

– Макс, если очередной труп пионера, я тебя придушу, – совершенно серьезно предупредила Кошкина.

– Нет, – Рыжий мотнул головой. – Кое-что поинтересней.

Девчонки ему не особо поверили, но тоже пробрались сквозь заросли, вышли на брусчатку.

– И что?

Рядом с кустами, или даже почти в них, лежал велосипед. Не сломанный, не покореженный, не ржавый. Пусть и не совсем новый, но вполне рабочий на вид. С обмотанным проволокой рулем и прикрученной металлической корзинкой.

– Это же директора, – уверенно заявил Рыжий. – Я точно помню, у него руль в такой оплетке.

– Хочешь сказать, он тоже где-то здесь? – задумчиво уточнила Кошкина. – Живет? – И тут же без всякого стеснения громко крикнула: – Николай Васильевич! Ау! – И еще громче, сложив рупором руки: – Ни-ко-лай Ва-силь-е-вич! Вы где?

– Вы чего орете? – внезапно прилетело со стороны. На том краю зарослей нарисовалась Настя. – Какой еще Николай Васильевич вам понадобился? Гоголь?

Она тоже заметила проход и решительно двинулась по нему.

– Здесь велик его, – доложил Рыжий. – Ну того мужика, который к нам ночью подходил. Он же сам сказал, что его Николай Васильевич зовут.

Инструкторша тоже вступила на камни двора, глянула на лежащий в кустах велосипед.

– И что?

– Ну не сам же он сюда приехал, – произнес Рыжий. – В смысле велик.

– Значит, и директор где-то здесь, – добавила Кошкина.

– Так, может, оставил и ушел, – предположила Настя.

– Куда?

– В лес. По ягоды.

– И не лень было сюда переть?

– Припрятал, чтобы никто не украл.

– Кто? Ежики и белки? Здесь же нет никого.

– Ну мы же есть. Вот от таких, случайно забредших.

Пока Рыжий пререкался с инструкторшей, Яна уже дотопала до дома, поднялась на крыльцо, старательно переступая через сломанные доски, заглянула в дверной проем и опять крикнула:

– Николай Васильевич! Вы тут?

Ей ответило только эхо, тревожно заметавшееся среди голых, покрытых паутиной стен.

– Да нет его здесь! – раздраженно воскликнула Настя.

– Тоже пропал? – неожиданно для себя выдохнула Соня.