Смерть в Сонагачи

Соня демонстрировала самообладание женщины, которой никогда и нигде не приходилось чувствовать себя не в своей тарелке. Белые кресла в форме полого яйца придавали изюминку зеркальному вестибюлю. В поле зрения показался Рэмбо — он крутанулся в своем кресле, как ребенок на карусели. Соня подошла к нему, наклонилась и нежно поцеловала в щеку. Рэмбо расплылся в улыбке до ушей. Лали внутренне содрогнулась. Она испытывала глубокое отвращение к Рэмбо, сама не зная почему. На нем были неизменные «авиаторы» в золотой оправе, яркая шелковая рубашка и блестящие остроносые туфли. Лали наблюдала, как они с Соней шепчутся, время от времени взрываясь смехом. Она огляделась. Служащие, одетые в черные костюмы, с маленькими портативными рациями в руках, вежливо игнорировали ее. Ей бы хотелось спросить, где находятся туалеты, но по тому, как они старательно избегали визуального контакта, нетрудно было догадаться, что им прекрасно известно, кто она такая, как будто это у нее на лбу написано.

Лали отошла в сторонку, отчасти для того, чтобы развеять гнев, который уже сжимал ее руки в кулаки, отчасти из-за решимости самой найти дорогу к туалетам, как будто ей нужно было что-то доказать, хотя вряд ли кого-то волновало, докажет она что-то или нет. Последовала за компанией хихикающих девиц в боковой коридор, и туалеты действительно оказались там. Теперь она стояла позади этих девушек, ожидая своей очереди, а они болтали по-английски, обменивались шутками и громко смеялись.

Наконец Лали вошла внутрь и оказалась совершенно одна в туалетной комнате. В углу стоял диван, над безупречно чистыми зеркалами висели изящные светильники, отбрасывая мягкий свет на темные гранитные раковины и черные бутылочки с мылом для рук и увлажняющими кремами. Возле дивана томилась высокая пальма арека в золотистом горшке. Оглядев себя в зеркале, Лали глубоко вздохнула и вцепилась в края умывальника. Она не могла смотреть на свое отражение — идеальная поверхность зеркала была слишком разоблачающей, слишком вызывающей, и она боялась, что не выдержит такого противостояния.

Лали закрыла глаза и попыталась восстановить дыхание; так и стояла, пока кто-то не похлопал ее по плечу. Она вздрогнула, увидев Соню.

— Пойдем. Клиенты ждут, — сказала блондинка.

Лали следовала за Соней, как за путеводной звездой. Освещенное фойе казалось пропастью, готовой поглотить ее целиком, и каждый взгляд говорил: «Я знаю, кто ты». Она старалась не отрывать глаз от светлых волос, выделявшихся в этом месте. Наконец перед ними открылась полутемная комната, где каждый столик в коконе огней существовал в отрыве от окружающего мир. Официанты в ливреях сновали между столиками, как пчелы.

Соня подошла к двум мужчинам, сидевшим в углу на коричневом мягком кожаном диване. Наклонилась, обняла толстяка средних лет, приблизила губы к его уху и что-то прошептала. Они оба рассмеялись. Затем Соня выпрямилась и жестом указала на Лали:

— Это моя подруга.

Лали улыбнулась и присела на диван рядом со вторым мужчиной. Соня снова скользнула к толстяку и прильнула к его плечу. На столике стояла корзинка с холодной жареной картошкой. У Лали возникло искушение потянуться к ней, но она воздержалась. Вялые ломтики выглядели так же неаппетитно, как и мужчины по соседству.

В металлическом ведерке стояла бутылка вина, обернутая белой салфеткой. Несмотря на прохладный воздух в помещении, по темной поверхности стекали капли конденсата. Лали провела пальцем по запотевшему стеклу бутылки. Мужчина рядом с ней откашлялся. Лали убрала руку и повернулась к нему с дежурной призывной улыбкой. Мужчина был одет в светло-голубую рубашку и неприметные брюки. Он поигрывал кубиками льда в стакане, наполовину наполненном янтарной жидкостью. Лали заметила на его пальцах несколько колец с астрологическими камнями, оправленными в золото и серебро. Возможно, ему около тридцати пяти, но выглядел он старше. Очки, редеющие волосы разделены пробором слева. Поправив очки на переносице, мужчина улыбнулся в ответ Лали, и она подумала, что он чем-то похож на лакея. Другой мужчина — толстяк, прилепившийся к уху Сони, — по-видимому, был боссом. Лали почувствовала, как в груди поднимается паника. Соне достался более выгодный клиент, в то время как ей подсунули бюджетный вариант.

Донесся несвежий запах заветренной пищи. Она всегда задавалась вопросом, почему люди заказывают блюда в дорогущих ресторанах, если не собираются все это съесть. Ролла с яйцом явно оказалось недостаточно, чтобы утолить голод. Ей стало интересно, накормят ли их за этим столом.

— Майти, иди сюда, — позвал толстяк, выглядывая из гущи светлых волос Сони.

Лали поискала глазами и увидела Рэмбо — тот с заискивающей улыбкой топтался возле высокой ареки. Толстяк выпрямил спину, и Соня отодвинулась от него. Он широким жестом указал на диван. Лали заметила потерянное выражение лица Рэмбо. Он посмотрел на мужчину, нервно улыбнулся, подхватил тяжелый на вид стул, принес его к столику и уселся сбоку. Какое-то время все молчали.

Толстяк заговорил первым, обращаясь к Рэмбо: