Смерть в Сонагачи

Как сутенер и зазывала, он гордился своей способностью угадывать статус человека, отличать богатого и влиятельного клиента от трусоватого и нищего. Тилу вогнал его в тоску — уж слишком явно он напоминал о былых временах борьбы за место под солнцем, когда приходилось угождать даже таким вот лузерам.

Тилу уставился на экран. Лица женщин сливались для него в одно пятно, хотя некоторые казались знакомыми или слишком юными. Он увидел Лали. Под ее фотографией значилось чужое имя, а ниже были указаны расценки:

Один час — 15 000 рупий, два-три часа — 20 000 рупий, ночь — 30 000 рупий.

— Ладно, распечатай для меня пятьдесят штук, только самых топовых. Остальные пусть висят на сайте, не проблема. Я подожду в приемной, — Рэмбо повернулся и шагнул к двери.

— Подожди, — взвыл Тилу. — Я знаю эту девушку.

Рэмбо остановился, присел на краешек стола и вытащил из кармана пачку сигарет India Kings.

Тилу чуть ли не бегом бросился к нему:

— Эта девушка там… почему… как… ты…

Рэмбо улыбнулся. К ним быстрым шагом приближался Чакладар, громко ругаясь неведомо на кого. К Рэмбо подошел Баблу с какой-то папкой в руке:

— Макет, Рэмбо-да, так пойдет?

— И это будет стоить три тысячи, — крикнул Чакладар, когда Баблу положил папку на стол перед Рэмбо. В ней кроме сверстанного макета были фотографии, и, как назло, фотография Лали лежала сверху.

— Три тысячи? — воскликнул Рэмбо. — За что?

Пока мужчины торговались из-за цены и каждый обвинял другого в стремлении воспользоваться врожденной порядочностью оппонента, Тилу смотрел на фотографию женщины, которую, как ему казалось, он хорошо знал. Конечно же это Лали, какое бы имя они ей ни придумали. Лали, которая все больше отдалялась от него.

Он бросил еще один долгий взгляд на Рэмбо, который с пеной у рта доказывал что-то Чакладару. И в разгар яростной перепалки между издателем и заказчиком потянулся за фотографией.

Рэмбо тут же прекратил спор. Вскинул ладонь, жестом останавливая Чакладара, повернулся к Тилу и выхватил фотографию у него из рук.

— Странный ты, однако, — взревел он. — Хватаешь то, что тебе не принадлежит. По какому праву?

Колкость Чакладара пришлась весьма кстати:

— Так, может, это клиент. Или теперь служить простому человеку ниже твоего достоинства? — Он нацепил очки и вгляделся в фотографию: — Слишком смуглая, нет?

— Она занята, — рявкнул Рэмбо и убрал фотографию в папку. Потом посмотрел на Чакладара и добавил: — Послушай, бери сколько хочешь, только сделай это, хорошо? У меня нет времени.

Тилу не на шутку разозлился. Незнакомое чувство взорвалось в его груди и исчезло так же непредсказуемо, как появилось. Его оскорбило нарочито фамильярное отношение Рэмбо к Лали. Как будто не он, Тилу, занимался с этой женщиной любовью последние пять лет, оставляя на ее кровати большую часть своего скудного заработка. Надо же, этот павлин носит с собой фотографию Лали, будто она его тайная любовница!

В душу Тилу закрадывались темные подозрения. Кто этот человек? Не связывают ли его с Лали особые отношения? Возможно ли такое, что он для нее — больше, чем сутенер? Сердце пропустило удар. Этот щеголь, еще довольно молодой, мог ли он быть ее любовником, ее бабу?

Нет, она бы этого не допустила, пытался убедить себя Тилу. Она не такая. Она никогда никому не доверяла, и всякий раз, когда Тилу пытался вытянуть из нее личную информацию, разузнать о возможных любовниках, Лали неизменно пресекала расспросы. Она испытывала отвращение к той особой породе мужчин Сонагачи, которые жили на заработки своих женщин. Она не стала бы заводить бабу.

Тилу отчаянно пытался держаться за эту веру. Зная, что когда-нибудь станет единственным мужчиной для Лали.

Он схватил каталог, пролистал его и опять натолкнулся на Лали. На этот раз другая фотография: она позировала в длинной безразмерной белой рубашке, которая была небрежно застегнута, но не обнажала груди, а полы рубашки асимметрично болтались на бедрах. Лали действительно была очень смуглой, и белоснежная рубашка, похожая на саван, лишь подчеркивала оттенок ее кожи. У Лали были стройные ноги, а густые волосы ниспадали ниже пояса. Она смотрела в камеру с полуулыбкой на губах.

Луч солнечного света упал на фотографию, и Тилу пришлось отвести глаза. Лали казалась такой далекой от его мира. Он хотел прикоснуться к ней, почувствовать тепло и гладкость ее кожи. Если бы он увидел ее снова, ему было бы достаточно просто полежать рядом с ней, проспать с ней всю ночь, а утром проснуться и увидеть ее лицо.

Рэмбо погрозил пальцем перед носом Тилу и произнес низким, грубым голосом:

— Она занята. Усек, придурок? Или я объясню так, что тебе не понравится. Я уже предупреждал тебя однажды.

Неведомое прежде чувство протеста пробилось в иссохшем сердце Тилу.

— Почему это? — он выпрямил спину и расправил плечи. — Она что, твоя любовница или кто еще?

Рэмбо потер виски костяшками пальцев и выдохнул, закрывая глаза. Он еще больше понизил голос и приблизил лицо к лицу Тилу:

— Послушай, не будь глупцом. Знаешь такое место — Нанданканан?

Тилу отрицательно покачал головой.