Смерть в стекле

– Он пытался бежать, при задержании оказал сопротивление. Возможно, он с нею в сговоре.

– Вряд ли. Она похитила его ребенка. – Брайди задумывается на мгновение. – Миссис Бибби встречалась с человеком по фамилии Кемп в гостевом доме миссис Пич в Сомерс-Тауне.

– Ты наведывалась туда?

– Я нашла книгу, которую миссис Бибби взяла в библиотеке. В ее карточке был указан тот адрес.

– Брайди, а ты не подумала, что это могла быть ловушка? – Роуз потирает лоб. – Теперь она точно знает, кто за ней охотится. Пич – бывшая проститутка. Преступница по найму.

Брайди кусает губу.

– А человек, с которым она встречалась? – спрашивает Роуз уже менее жестким тоном. – Подозрения есть?

– Кемп: работник морга в Бартсе. Выдавал себя за викария Хайгейтской часовни, когда я туда приходила. У священника Гейла купил или выкрал трупы, что были замурованы в стене.

– У тебя есть доказательства?

– Не совсем. Его преподобие Гейл не стал откровенничать на эту тему. Но Кемпа нельзя выпускать из поля зрения, Роуз.

– Кемп: принято к сведению.

– Он наведывался домой к доктору Харбину в тот день, когда был разгромлен его кабинет.

– Шустрый малый этот Кемп, всюду поспевает.

Руби кивает, неохотно соглашаясь с ним.

– Он знаком с Гидеоном Имсом, – сообщает Брайди. – Я видела их вместе, в Бартсе, а потом я проследила за Кемпом до его дома.

– Брайди, я знаю, что в прошлом у тебя были нелады с Гидеоном Имсом…

– Не в этом дело.

– В чем конкретно ты его обвиняешь?

Брайди с некоторой тяжеловесностью опускает чашку на стол, внезапно встает и подходит к окну.

– Пока не знаю.

Снова полил дождь. Брайди ведет пальцем по стеклу – по дорожке, оставленной дождевой каплей. Интересно, она одна замечает, что струи падают в обратном направлении?

Брайди прижимает ладонь к стеклу, затем – ко лбу, охлаждая лицо. Внизу в переулке толпятся полицейские.

– Я очень рад тебя видеть, Брайди, – тихо произносит Роуз. – Живой и активной.

Она поворачивается к нему. Он смотрит на нее с жалостью и беспокойством во взгляде. И то и другое ей неприятно.

– Роуз, где вы держите сэра Эдмунда? Я хочу побеседовать с ним.

Он встает, идет к столу. Руби освобождает его стул, театрально отшатнувшись, когда инспектор проходит мимо. Роуз садится и что-то пишет.

Брайди тем временем оглядывает комнату: горшечные растения, полированная мебель, светильники с абажурами. Роуз уютно обустроил свой кабинет, создал, можно сказать, в нем домашнюю атмосферу. Брайди подозревает, что он и ночует здесь. Обстановка и впрямь располагающая, если не обращать внимания на посмертные маски, ухмыляющиеся со стен. На одной, прямо над окном, есть место еще для нескольких гипсовых слепков. Она хотела бы видеть там лица Гидеона Имса и того ублюдка, что выбил ей зубы.

– Есть новости о моем ночном визитере?

– Под твое описание подходят несколько человек. Оставь это нам, у тебя своих забот хватает. – Роуз промокает чернила, сворачивает письмо и вручает его Брайди. – Процедуру ты знаешь, отдай это тюремщикам.

– Премного благодарна, Роуз. Если миссис Бибби где-нибудь выплывет, я дам тебе знать.

– Если она объявится, ради всего святого, Брайди, держись от нее подальше.

* * *

Ньюгейтские тюремщики неторопливо читают письмо Роуза. Потом раздумывают. Перечитывают.

Один тюремщик высокий, с яйцеобразной головой, которую покрывают светлые курчавые волосы. Второй – низенький, упитанный, с образцово-показательным двойным подбородком. Оба одеты в черное, оба угрюмые, словно задались целью усугубить ощущение жути, что возникает у посетителя, когда он входит в ворота мрачной тюрьмы (и слышит, как они закрываются за ним). В приемной Брайди расписывается в журнале учета посетителей, что лежит на столе, над которым висят посмертные маски Бишопа и Уильямса. На лицах обоих застыло обиженное выражение. Роузу следовало бы добавить их в свою коллекцию.

Высокий тюремщик буравит Брайди подозрительным взглядом.

– Итак, в нашем каменном мешке посетитель к…

– Сэру Эдмунду Ательстану Берику, эсквайру, – заканчивает его приземистый коллега.

Высокий сурово кивает.

– Благодарю вас, мистер Скаддер. Сэр Эдмунд – наш гость в этом хранилище человеческих страданий.

– Да что вы, – смеется мистер Скаддер. – Его поместили в нашу лучшую камеру, мистер Хой!

– А как же иначе?! – Мистер Хой злорадно улыбается. – Ему обеспечены все удобства, какие здесь только есть.

– Трехразовое питание и чистая ночная сорочка по четвергам.

– Как и приличествует баронету, – кивает мистер Хой.

– И пэру Англии.

– Вы ошибаетесь, мой друг. – Мистер Хой сдвигает брови, глядя на мистера Скаддера. – Берик – баронет, а никакой не пэр.

Мистер Скаддер смущен. Но потом ему в голову приходит еще одна мысль, и он заметно веселеет.

– Ведет он себя довольно оживленно.

– Да, любит пошуметь, – соглашается мистер Хой.

– Если не плачет, то жалуется. Если не жалуется, требует адвокатов.

– Своего поверенного.

– Своего барристера.

– Своих советников.

– Ни минуты не сидит на месте, ни минуты не молчит; все ноет и ноет, – довольно сообщает мистер Скаддер.

– Талдычит о своей невиновности.

– День и ночь, ночь и день.

– Или расхаживает, – добавляет мистер Хой.