Смерть в стекле

Глаза у Брайди заплыли, синяки по цвету разнились от бледно-желтого до густого черно-фиолетово-зеленого. Нос, к счастью, сломан не был, а вот центральным и боковым резцам повезло меньше. На месте зубов теперь мягкая десна и непривычная для языка брешь с металлическим привкусом. Разрывы во рту благополучно заживают. Прадо уверен, что на губах шрамов не останется. Позже, когда она, оставшись одна в спальне, села перед зеркалом, Брайди согласилась с его прогнозом. Потом она немного поплакала, излив горючие слезы жалости к себе, и на том успокоилась. Ночной гость не взял ничего, кроме Уинтеровой Русалки, оставив распахнутыми дверцы шкафа и пустое место между обглоданным соней и человеческим сердцем в разрезе.

В один прекрасный день решив, что хватит валяться в постели, Брайди с утра снова на ногах, ковыляет по дому, словно деревянная, игнорируя причитания суетящейся вокруг нее Коры. Ей требуется немало времени, чтобы влезть в свой мужской костюм. Пошутив, что к ночи уже выйдет из дома, она позволяет Коре застегнуть на ней пуговицы и приклеить на щеки бакенбарды. Большие руки служанки очень бережно помогают ей принять надлежащий вид, и слова ее столь же ласковы, сколь и прикосновения.

Если прежде Брайди выглядела потрепанной, то теперь и вовсе кажется жалкой. Она останавливает кеб и едет в больницу св. Варфоломея. Сегодня она не прогуливается легким шагом, не вращает тростью, не подмигивает – ни цветочнице, ни лавочнице, ни мулу уличного торговца.

Руби не отстает от нее. Он старается поглубже упрятать свою жалость, но от ее улыбки у него щемит в груди. Раньше она улыбалась широко, сверкая белыми зубами; теперь же ее плотно сжатые губы искривлены в робкой усмешке, словно она не понимает шутки.

* * *

Брайди решила, что сначала попытает счастья у привратников: о больнице им известно больше, чем кому-либо другому. Обычно они обитают в своем домике у входа в больницу или – в дневное время – в пабе «Восход солнца». Брайди идет в караульную. Сменившийся с дежурства привратник разрезает пирог с дичью. Его коллега спит на соседнем стуле. В комнате наведен домашний уют. Брайди замечает бутылку портвейна и подставку с курительными трубками – подарки пациентов. Подружись с привратником, и будешь иметь дополнительные льготы вдобавок к тому, что может предложить Бартс: это существенно облегчит ваше пребывание в больнице.

– Сэр, вы не знаете, где можно найти человека по фамилии Кридж?

Привратник оглядывает ее с ног до головы.

– Что, победа не вам досталась, сэр?

– Не в этот раз, – качает головой Брайди.

– Надеюсь, несколько ваших ударов все же достигли цели?

– Не так много, как хотелось бы, – отвечает Брайди.

– Кридж, говорите? Такого здесь нет.

Брайди не удивлена.

– Может быть, вы знаете человека неприятной наружности: плюгавый, с большой головой, с лица не сходит ухмылка?

– Неприятной наружности?

Брайди кивает.

Привратник задумывается.

– Сэр, вы вообще представляете, что за махина эта больница, сколько здесь народу?

– Представляю.

– Тогда вы должны знать, что это – настоящий лабиринт извилистых коридоров, где никто долго не задерживается на одном месте и не находится там, где ему следует быть. – Он помолчал. – Этот ваш Кридж – пациент, сэр?

– Скорее всего, медик.

– Значит, у вас есть шанс найти его живым. – Привратник осторожно чешет нос кончиком ножа. – А то больных у нас здесь выше крыши: стоны, гной, ор, хрипы. – Он усмехается. – И это только в хирургии.

Его дремлющий на стуле коллега, словно по сигналу, громко всхрапывает.

– У нас чего здесь только нет: сепсис; чахотка; гангрены всякие – носа, обрубков, членов; гной, доброкачественный и не очень, хоть ведрами выноси. – Он понижает голос: – А иногда и холера.

– Но не сегодня?

– Нет, не сегодня, – признает он. – И все равно, будь я болен, сэр, сюда бы ни за что не пришел. Лучше сразу в могилу лечь. Или сунуть башку под колеса омнибуса. Или найти хорошую веревку…

– Этот человек, сэр…

Привратник отвлекается от своих разглагольствований.

– Медик, говорите, сэр?

– Он присутствовал на операции, что проводил доктор Гидеон Имс.

– Я слышал, отличное вышло представление. – Привратник пересчитывает куски пирога и, удовлетворенный, кладет нож. – А мы тут немало зрелищ повидали.

Привратник, что дремлет на стуле, довольно присвистывает во сне.

– Но с прежними не сравнить. Тогда оперировали великие врачи. Ох и быстро работали, опомниться не успеешь. Листон даже без жгутов обходился, – мечтательно вспоминает привратник. – Он пережимал сосуды левой рукой. Ох и силен был! Перетягивал артерии, держа нож в зубах, пока пациент брыкался под ним. А теперь, когда пациент спит во время операции, это уже никакой не спектакль. – Он облизывает пальцы. – Большая голова, говорите?

– Да, сэр.

Привратник снова задумывается.

– Курит «Гусарскую смесь», – добавляет Брайди.

– Ее полбольницы курят. А этот ваш, случаем, на вид не подозрительный тип, из тех, кто прячет в карманах части тела?

– Пожалуй.