Смерть Вазир-Мухтара

Визиты были отданы не совсем удачно: к Абуль-Хасан-хану он попал к третьему, надо бы ко второму. С этим ташаххюсом можно было поистине потерять голову. Зато - за него двое других. Кое-кто из высокопоставленных не захотел удостоить ответным посещением. И ладно. Дело на том и кончено. Шах поддавался, шах уплатит восьмой курур сполна. На приватной аудиенции, когда шах весил на пуд меньше, чем на официальной, он сказал ему: "Вы мой эмин, вы мой вазир, все мои вазиры - ваши слуги, во всех делах ваших прямо адресуйтесь к шаху, шах ни в чем вам не откажет", и еще и еще. Положим, что это форма пустая, но чутьем можно было понять: будет восьмой курур. Пленные были много неприятнее. Прежде всего не все они были пленными. Многие жили уж здесь по десять-пятнадцать лет, а происходили из провинций, которые были русскими завоеваны без году неделя. Но трактат должен был быть исполнен. Влияние русское должно было быть утверждено, иначе непонятно, зачем он здесь сидел. Он представлял российскую державу на Востоке, а это не безделица. Тысячи семейств переходили, изменяли жизнь свою - он выводил их из Персии, как некогда вывел Моисей из Египта евреев. Все же надоедали они, путались целый день. Раз ночью две женщины попросили казаков пропустить их в посольство для важных разговоров. Казаки не хотели. Вызвали Мальцева. Женщины оказались - одна армянкой, другая немкой. Они были похищены недавно и доставлены в гарем Алаяр-хана. Обе происходили из Караклиса и хотели вернуться на родину. Уйти им удалось через Алаяр-ханова евнуха, которого они подкупили. Мальцов приказал доложить Грибоедову. Грибоедов, не вставая с постели, распорядился: принять, поместить во втором дворе, отвести им особое помещение. Алаяр-хан по силе трактата был то же, что и любой лавочник. Ему не мешает подумать о русском трактате. Назавтра пришел к Грибоедову Ходжа-Мирза-Якуб. Евнуху шахскому было поручено просить Грибоедова уступить жен Алаяр-хана. Он просидел недолго, и разговор был короткий. Грибоедов посоветовал Алаяр-хану обратиться в российское министерство иностранных дел, к господину Нессельроду. Может быть, он сделает исключение в трактате для Алаяр-хана. Ходжа-Мирза-Якуб посмотрел в зеркала, увидел себя и Грибоедова, подумал немного, потом медленно поднялся, поклонился вежливо и ушел.

13