Смерть вне очереди

Я во все глаза смотрела на происходящее на земле безобразие и чувствовала себя будто во сне. На Пашиной джинсовке лежала пожилая тетя, над которой мы все так жестоко посмеивались всю дорогу, а сам Паша пытался ее спасти. Это было так странно. И в то же время мне хотелось вернуться на пару часов назад, чтобы проявить к женщине больше уважения и потребовать того же от других.

– Дозвонилась, дозвонилась! – истерично прокричала Лера, держа у уха мобильник.

– Боюсь, «Скорая» ей уже не поможет, – грустно сообщил Самойлов. – Если бы под рукой был электрошокер, а сами мы находились в операционной, а не хрен знает где посреди леса и воды, возможно, я бы смог ее спасти. – Сделав еще пару телодвижений над телом, Павел поднялся, отряхнул руки и, глянув на часы, деловито сообщил Жеке: – Фиксируй, время смерти тринадцать пятьдесят две.

– Пахан, угомонись, – ответил тот ему. – Мы не в больнице, так что это излишне.

– Да? Блин, все время забываюсь.

Пока Валерия бубнила в трубку подробности произошедшего и описывала внешний вид тела женщины, Женька велел Катьке:

– А ты, любимая, звони в полицию. Я знаю, ты обожаешь общение с данными субъектами.

– Нет, ты знаешь, что ты ненавидишь общение с этими субъектами, поэтому звонить им придется мне, – уточнила Катя и полезла в сумочку.

– Да, дорогая, ты, как всегда, права.

«Скорая помощь» и полиция сообщили нам примерно одинаковое: на дорогах жуткие аварии, образовавшиеся вследствие магнитных бурь, подземных толчков и надвигающегося ввиду последних двух причин, а может, своих собственных, урагана, потому ждать их придется долго, вполне возможно, до следующего дня. Мы и ждали. Малинова, прихватив подругу и водителя, направилась ко дворцу, чтобы застать там служащих и сообщить о случившемся, а также попросить помощи, а остальные остались на берегу.

Я всеми силами отворачивала лицо от мертвой Агаты, стараясь изучать море, небо, людей, все что угодно, лишь бы не видеть покойницу, чтобы она не могла пугать меня в сновидениях.

Море было тревожным. Всего за каких-то полчаса оно сменило настроение с умиротворенного на сильно волнующееся, почти бушующее. Тучи становились плотнее, но дождь так и не начался. Люди также не кипели желанием приближаться к умершей женщине и разбрелись кто куда. Только Самойлов остался сидеть рядом со мной, что прибавило во мне благодарности к этому доброму, чистому человеку. Самым приятным было, что «заводной апельсин» преобразовался в молчуна, что было сейчас очень кстати: у меня не было ни малейшего желания не то что общаться, а даже произнести хотя бы слово, а Паша и этой малости не требовал. У него точно имелось врожденное чутье на мое внутреннее состояние, и он пусть не всегда, но чрезвычайно часто угадывал, когда стоит поболтать, а когда необходимо помолчать.

Вскоре мы направились по одной из тропинок к центральному входу и недалеко от Самсона заметили Леру и Свету. Они кому-то усиленно махали. Я подняла глаза на лестницу и увидела нашего гида. Галина Тимофеевна отнюдь не грациозно спускалась по ступенькам, нервно размахивая руками. Только сейчас я почему-то подумала, что в ней есть что-то мужеподобное.

– Вот вы где! – сказала она девчонкам, подходя. Затем заметила нас, усевшихся на лавочке неподалеку. – А где остальная группа? Лера, если хочешь стать настоящим экскурсоводом, ты должна научиться следить за своей группой!

– Ма, зачем ты здесь?

– Чтобы предупредить вас! Закончила экскурсию пораньше и тут же поехала в Петергоф. Тебе нужно собрать всех людей и срочно уехать. Надвигается ураган. По всем каналам и радиостанциям передают.

– Ма, я не могу уехать сейчас. – Малинова рассказала про несчастный случай, с трудом сдерживая слезы. – Первый раз я взялась… И тут такое… Мы должны дождаться полицию.

Гид строго взирала на ночь в течение минуты, затем вынесла вердикт:

– Ну хорошо, оставайтесь. А я поеду домой.

С моего места было хорошо видно, как удивилась дочь. Помимо удивления, на лице читалась также обида и новая порция испуга:

– Ты… бросишь меня? В такой ситуации?

– Лера, ты уже взрослая. Если хочешь стать настоящим гидом, ты должна справиться с этим сама. Это будет колоссальная монета в копилку твоего опыта. Но обещай мне, что, как только выполнишь гражданский долг, никаких гулянок! Все быстро сели в машину и вернулись в отель.

– Обещаю… – нахмурившись, протянула дочь, ее подруга кивнула, а Галина Тимофеевна, резко развернувшись, отправилась к лестнице.

Мы с Павлом решили вернуться на берег. Через длительное время после этого приехали «Скорая» и полиция. Вой их сирен мы услышали даже отсюда. Наверно, потому, что парк к тому периоду уже опустел: посетители испугались надвигающейся бури и разъехались по домам. Экскурсии закончились и того раньше, всех туристов, русских и иностранных, доставили в их гостиницы пару часов назад.

– Что ели, пили? – накинулся оперативник на Валерию, оглядывая тело умершей.

– Пили вино. Ели салаты. Оливье, крабовый. Колбасу, хлеб.

– Понятно. На что она жаловалась?

– Ну, в автобусе говорила, что плохое здоровье. Что-то про сердце рассказывала, я не помню уже.