Смерть за добрые дела

«Моряка» звали Игорем, и расстались они с Полуяновым почти приятелями. Качок не признался впрямую, но Диме казалось: дело не только в том, что он, шеф службы безопасности, проморгал чепэ и допустил, прямо на рабочем месте, гибель сотрудницы. «Влюблен он в нее. Влюблен, как пацан. Поэтому места себе теперь не находит. Корит в том, что не смог уберечь».

– Как она умерла? – спросил Дима.

Игорь сквозь зубы выплюнул:

– Я услышал в приват-комнате шум. Врываюсь – Марьянку клиенты бьют. Трое мужчин. Бросился выручать. Бегу к ней и (Диме показалось, что всхлипнул) вижу. Как в замедленной съемке… От очередного удара она отлетает. И виском об угол стола…

– Трое мужчин били девушку?

Игорь взглянул с вызовом:

– Имели на это право. Наш клуб дает гарантию полной приватности. А она их на видео снимала. Ясно, что клиенты вспылили. Если б я на секунды раньше успел!.. Моя вина. Точнее, Надьки твоей. Это ведь она ее в такое втянула.

* * *

Когда Надя подошла к дому, то задохнулась от возмущения. В окнах свет. И машина Димкина во дворе. Он, получается, ее звонки банально игнорирует?

Ворвалась в квартиру, заорала с порога:

– Полуянов! Ты совсем, что ли, сволочь?

Но увидела любимого – и ахнула. Глаз заплыл, губы разбиты.

– Димочка, что случилось? – прошептала.

Ответил мрачно:

– Это я у тебя должен спросить.

– А при чем здесь я? – покраснела. Смутилась.

– Предъяву мне сделали. За Марьяну.

– За к-кого?

– За Марьяну. Хорошо ты ее подставила.

* * *

Клубы свингеров в столице существовали вполне легально. Собирали и публиковали в интернете отзывы. Некоторые даже рекламу давали.

Марьяна работала в «Спартаке» – этот ни в каких справочниках не значился. Допускали сюда исключительно по рекомендации. И обязательно две справки требовали – об отсутствии судимостей и медицинскую (последнюю требовалось ежемесячно обновлять).

В штате клуба постоянно работали десять эскортников. На смены их вызывали в зависимости от количества и состава гостей.

Свингеры обычно – в силу специфики характера – увлечений своих не стесняются. Но в «Спартаке» добрая половина участников – в причудливых масках, венецианский карнавал напоминало. И категорически – твердая позиция руководства – никакого видеонаблюдения. Гостям давали гарантии: их утехи никогда нигде не всплывут. Сотрудников (и тем более посетителей) каждый раз пристально осматривали, чтоб не пронесли ничего записывающего.

Документы тех, кто приходил в клуб, проверяли, но видел их только директор.

В сеть часто попадают записи из подобных заведений, но «Спартак» уже пять лет существовал, и ни одного косяка. Поэтому клиенты доверяли.

Марьяна – генеральный менеджер – настоящих имен гостей тоже не ведала. Безропотно называла, как сами просили: Лилиана, Аполлон, Эрот. Кое-кого, конечно, и в масках узнала: скандального телеведущего – по хриплому голосу, известную певичку – по губам, неудачно подкачанным. Но тайну хранила свято: понятно, что нарушителя не просто черный список ждет, а, очень даже вероятно, физическое устранение.

Большой опыт в гостиничном бизнесе сказывался. Хотя сама идею свального греха не одобряла, вида не показывала. Общалась с клиентами приветливо, услужливо. У начальства была на прекрасном счету.

Но с Ангелиной Асташиной у нее не задалось с самого начала. Бывает такое: неприязнь с первого взгляда. Взаимная.

Телеведущая, в вычурной черной шелковой маске «под кошечку», ходила в клуб не часто – примерно раз в месяц. Зато уж отрывалась от души. Спиртное в клубе без ограничений, но Асташина бесплатного шампанского почти не касалась. Предпочитала кайф иного рода. Наркотики в клубе не продавали, но проносить с собой не возбранялось. Ангелина не расставалась с серебряным портсигарчиком, и к середине ночи раскрепощалась радикально. Основная часть посетителей общалась, выпивала, танцевала, а потом скоромно уединялась в приват-комнате с единственным, ну максимум двумя партнерами. Асташина гуляла с размахом, напоказ. Дверь всегда нараспашку, и она в центре зала, всех эскортников соберет и еще несколько обычных клиентов.

Марьяна изо всех сил старалась не осуждать. Заплатила ведь Ангелина деньги свои. И никому плохого не делает. Но почему-то дома, когда включала телевизор, вечно попадала на шоу «Три шага до миллиона». Вглядывалась в чистое, светлое лицо телеведущей. И страшно бесилась, когда Ангелина с показным сочувствием спрашивала очередного облажавшегося игрока:

– Вы, наверно, плохо учились в школе?

И на работе – иначе просто не могла – держалась с телеведущей безупречно вежливо, но холодно. Изо всех сил маскировала презрение.

Ангелина – все телевизионщики немного психологи – настрой генерального менеджера почувствовала. Несколько раз, в паузах между «нюхами» и страстными обжиманцами, подходила, завязывала беседу. Пыталась найти подход. Марьяна в ответ изо всех сил старалась звучать искренне и мило.

Но Ангелина все равно капризно кривила губы:

– Я тебе не нравлюсь.