Смерть за стеклом

– Нет! – твердо возразил Джаз. – Котелок уродовать не будем, хоть это и котелок Воггла.

– Фашисты! – взвизгнул Воггл, но в следующую секунду закашлялся – Гарри и Хэмиш обильно посыпали его антиблошиным порошком. Всех окутало густое белое облако, а когда оно рассеялось, Воггл предстал перед зрителями белым, как привидение, с макушки до пят. Даже волосы и борода побелели, будто покрылись инеем.

Воггл лежал голый и несчастный посреди лужайки. Каратели убежали. Он быстро повернулся к одной из садовых камер, и в этот миг белую маску лица прорезали дорожки слез.

День тридцать четвертый

5.00 пополудни

– Джеральдина настояла, чтобы этим кадром я завершил эпизод, – объяснил Фогарти Трише. – Поэтому ничего остального мы не показывали. – Он нажал несколько кнопок на режиссерском пульте, и на экранах появилась картинка, запечатленная камерами внутри дома сразу после нападения на Воггла.

«Арестанты» расстроились. Никто не улюлюкал и не хлопал в ладоши. Все переживали. Дервла успела заварить чай на травах, и Воггл молча принял чашку из ее рук. А Келли соорудила утешительную лепешку с соевым сыром и патокой. Настроение было подавленным, хотя все понимали, что мужчины боролись не с человеком, а с социальным явлением, которое угрожало всеобщему благополучию.

Фогарти отлучился в маленькую кухоньку, чтобы взять из холодильника очередную плитку шоколада. Триша была озадачена: зачем охлаждать шоколад перед тем, как растапливать его в горячем кофе?

– Отвратительно, да? – заметил, вернувшись, Боб. – Они убеждены, что публика станет рукоплескать их способности контролировать ситуацию.

«Арестанты» на экранах всеми силами пытались себя оправдать.

– Можно было бастовать и требовать убрать его отсюда, – заметил Хэмиш. – Но как бы мы выглядели? Сосунками, которые не способны решить собственные проблемы.

– Вот именно, – поддакнула Лейла. – Самое главное – доказать, что мы умеем действовать сообща. А если после первой же неприятности кинемся за помощью к «Любопытному Тому» – верный провал.

Фогарти сокрушенно покачал головой.

– Невероятно! Лейла – неглупая девушка. Неужели она верит басням о том, что шоу «Под домашним арестом» – в чистом виде эксперимент социальной инженерии? Господи! Это всего лишь телепрограмма. И ее единственная цель – привлечь рекламодателя!

– И сия цель, насколько я понимаю, достигнута?

– О, да! С возобновлением «Любопытного Тома» наш рейтинг пошел вверх. А теперь посмотрите сюда. – Фогарти показал на экраны. – Это мы тоже не транслировали.

Воггл, понурившись, плелся к дому. Он молча оттолкнул лепешку Келли и отверг одежду и воду. Лейла хотела почитать ему стихи.

– Или давай возьмемся за руки и поскулим вместе?

Он даже не взглянул на нее. Завернулся в одеяло и удалился в свой угол.

– Сейчас начнется, – предупредил Фогарти. – Исповедь Дервлы.

И действительно: девушка проскользнула в исповедальню.

– Я, конечно, понимаю настроение ребят, – сказала она. – Мы все нервничаем. Я переживаю за Воггла. Надо было обойтись с ним как-то иначе. И хочу признаться, я думаю, что у этого парня душа что надо.

Фогарти остановил пленку.

– Так вот: я считал тогда и считаю сейчас, что эта Дервла – милейшая девушка и действительно сочувствует Вогглу. А теперь, хотите знать, что надумала наша циничная Джеральдина?

– Что?

– Решила, будто Дервла вычислила, что Воггл популярен у зрителей, и стала поддерживать его, чтобы заработать очки.

– Для этого надо быть чрезвычайно проницательной.

– И чрезвычайно расчетливой, а она, мне кажется, не такая.

– Тем не менее она единственная не проголосовала против Воггла.

– Вы хуже Джеральдины. Она сказала то же самое. Сказала, что, если бы не была уверена в надежности изоляции, то решила бы, что Дервлу кто-то снабжает информацией.

– А такое возможно?

– Конечно, нет. Если бы кто-то пошел на обман, я бы об этом знал. Я вижу все.

– Однако если у Дервлы появился канал связи с внешним миром, а кто-то из «арестантов» об этом узнал… – Триша пристально посмотрела в темно-зеленые глаза ирландки, стараясь прочитать в них, о чем думала Дервла в исповедальне. До того, как все изменила смерть.

День тридцать четвертый

8.00 вечера

Триша вернулась в участок, так и не перекусив. Она целый час созерцала, как Фогарти сосал шоколадку, и это зрелище отбило у нее всякий аппетит. Теперь она пожалела, что не поела, ибо сразу поняла: предстоит очередная бессонная ночь.

– Давайте разберемся с Вогглом, – предложил Колридж. – Сомневаюсь, что у меня хватит сил возвратиться к нему завтра. Что произошло после антиблошиного нападения?

– Зрители разозлились, сэр, – ответил сержант Хупер. – Вскоре после трансляции одиннадцатого эпизода у дома собралась толпа и принялась требовать, чтобы Гарри, Хэмиша, Дэвида и Джаза арестовали за насилие над личностью. Джеральдине пришлось включить в помещении музыку, чтобы заглушить крики.

Триша вставила кассету, которую дал ей Фогарти.

– «Арестанты» тоже расстроены. Посмотрите на Воггла. Он в отчаянии.

– Остальные не лучше.

– Совесть заела.