Смертельно безмолвна (СИ)

Плетусь к выходу и наблюдаю, как Джейсон недовольно кривит губы. Что он сейчас испытывает? Надеюсь, что мне никогда не придется стоять перед выбором: моя жизнь или жизнь любимой девушки. Что лучше? Что важнее? Что рациональнее.

Я знаю, что выберу. Но не знаю, как смогу жить с принятым решением.

ГЛАВА 13. ТО, ЧТО НАС ЛОМАЕТ.

- Ты совершаешь ошибку. – Звучит знакомый голос, и я неуклюже приподнимаюсь в постели. Тусклый свет обволакивает комнату, валится на мои плечи, и я мотыляю головой и внезапно цепенею. Напротив кровати, возле высокого книжного шкафа, стоит женщина.

Моя мать.

Воздух закатывается обратно в глотку, а ребра обдает огнем. Этот огонь подогревает кровь, заставляет вены вопить от боли, пульсировать от кипятка. Не верю, что вижу маму и смахиваю со лба испарину, убеждая себя, что сплю, что сошел с ума.

- Прошу тебя, Мэтт. Остановись.

Мои глаза вновь находят ее угловатое лицо, ее тонкие, кривые губы, впалые щеки, и меня вдруг прошибает электрический ток. Я смотрю на маму и становлюсь тем маленьким мальчиком, который забивался в угол после ее смерти, который жил с мыслями о том, что жить он больше не хочет. Который сожалел, что вообще родился.

- Мама...

Я поднимаюсь с кровати, тяну к ней руки, а она отступает в тень и горбится.

- Посмотри на себя.

- Что?

- Посмотри на себя, – повторяет она, поджав от обиды губы, – это не ты.

- Мам, конечно, это я. О чем ты? – Мой голос срывается, и я растерянно сглатываю.

Гляжу в темно-шоколадные глаза матери и вдруг вижу в них разочарование. Почему она так на меня смотрит? Что я сделал? Я должен понять. Я должен исправиться. Беглым взглядом изучаю комнату и брошенное на постели смятое одеяло, а потом смотрю на свои руки. На свои окровавленные руки.

- Ты про это? – Спрашиваю я, вытянув вперед красные ладони. – Мам, так это можно вытереть. Вот смотри.

Я начинаю судорожно тереть пальцы друг о дружку, но кровь не стирается. Тогда я с силой вожу ладонями по штанам, и все равно ничего не выходит, кровь не исчезает. Что за черт. Она должна испариться, я же тру изо всех сил. Почему не получается?

- Этого мало, – разбивает тишину ее низкий голос, и я вновь выпрямляюсь.

- Почему мало? Что еще нужно сделать? Может... может, это выбросить? – Я резким движением вытаскиваю из-за спины браунинг и виновато округляю глаза. – Хочешь? Ведь я смогу. Я выброшу, мам. Только не смотри на меня так. Хорошо?

Я побегаю к окну. Открываю створку и выкидываю пистолет в темноту ночи. Теперь мама на меня не будет смотреть осуждающе. Ведь я исправился. Я ее послушал, выбросил оружие. Поднимаю подбородок и открываю рот, чтобы сказать, что я – все тот же Мэтт, что я хороший человек. Но затем я ощущаю холод металла, обжигающий кожу поясницы. Озадачено морщусь, тянусь пальцами к ремню джинс и достаю из-за спины выброшенный секунду назад браунинг. Что за...

Гляжу на маму.

- Нет, – нервно мотыляю головой, – это не то, что ты думаешь, мам, я хороший.

- Ты совершаешь ошибку, – повторяет она с дрожащими от слез губами.

- Я хороший!

- Ты уже не тот человек, которого я знала.

- Нет, неправда, ты ошибаешься. Ошибаешься!

Я несусь к маме, я тяну к ней руки, а затем вдруг подрываюсь в постели и неуклюже втягиваю ледяной воздух, сковывающий горло.

- Черт. – Голова вертится из стороны в сторону, но я ничего не вижу.

Стены падают, вытягиваются, переворачиваются, и мне становится так паршиво, что даже дышать трудно. Придавливаю пальцами переносицу и, откинув одеяло, свешиваю на пол ноги, пытаясь привести себя в чувство. Всего лишь сон. Сон. Матери нет. Она умерла.

- Эй, ты чего? – Неожиданно меня спрашивает знакомый голос, и я медленно убираю от лица руку. Хэйдан взволнованно глядит на меня, из-под очков у него торчат густые, уж слишком, брови. Он садится рядом, а я как можно безразличней бросаю.

- Все в порядке.

- Кошмар?

Хочу сказать «нет», но больно по-идиотски выгляжу. Поэтому лишь киваю и пялюсь на книжный шкаф, рядом с которым пару минут назад стояла моя мама.

- Мне каждый день что-то снится, – признается Хэрри, – это наше подсознание.

- Общение с Эбигейл на тебя плохо влияет.

- Наоборот, очень даже хорошо.

Он усмехается, а у меня до сих пор дрожь бегает по спине. Идиотский сон.

- Слушай, ты можешь со мной говорить, ладно? – Брат толкает меня в плечо, а я ему в глаза гляжу благодарно: я знаю, что Хэрри всегда рядом, но я не привык трепаться.

- Ладно.

- Что ж, поднимайся, соня. Впереди сложный день! – Хэйдан на выдохе вскакивает с постели и ударяет ладонями по коленям. – Надеюсь, у нас все получится.

- Да уж. – Хриплю я, прикрыв глаза. – Я тоже надеюсь.

Потому что в случае неудачи именно мне придется корить себя всю жизнь: по какой-то странной причине, именно я даю добро на все наши немыслимые выдумки. И именно я несу за них ответственность.

- Слушай, я хотел извиниться за то... за то, что сорвался, – я вновь смотрю на брата, а он стягивает с лица очки и грустно покачивает головой. – Если тебе интересно, я всегда на твоей стороне. Серьезно. Я сказанул глупость, мол, тебе все равно...

- Забудь.

- Я идиот.

- Есть немного.