Смертельно прекрасна

Мэтт действует четко и решительно. Открывает дверцу пикапа, устраивает брата на сиденье, бросает лук и колчан в кузов. У него даже руки не трясутся. Как такое вообще возможно? Неужели ему не страшно?

– Как ты так спокойно держишься? – удивленно спрашиваю я, когда Нортон приподнимает мой подбородок и осматривает шею.

– Эмоции только мешают, – хмурится парень.

– Мне казалось, злость должна придавать сил.

– Она придала тебе сил, когда эта тварь пыталась откусить моему брату ногу?

– Но…

– Садись в машину. Нет времени на разговоры.

Стискиваю зубы, но спорить не решаюсь. Он прав. Эмоции только мешают, но как от них избавиться?

Забираюсь в салон. Мэттью заводит двигатель. Машина непокорно рычит, дергается и срывается с места, оставив на асфальте черные следы.

– Нас кто-нибудь видел? – деловым тоном интересуется парень, посматривая на брата, который, кажется, потерял сознание.

– Надеюсь, что нет. А если и да, я попытаюсь убедить свидетелей в том, что они ничего не видели. У меня ведь дар…

– Кто это был? Собака? Волк?

– Каролина Саттор.

Пикап виляет в сторону так, что мне приходится упереться в приборную панель.

– Черт, Мэтт! – раздраженно восклицаю я. – Что ты делаешь?

– Это было животное.

– Считаешь?

– Бешеное животное. Похожее на исчадье ада. Но не человек.

– Не знаю, – я поправляю волосы и вдруг замечаю кровь. Эта тварь, оказывается, сильно поцарапала мою шею. Черт. Щиплет. – Каролина была человеком, когда подошла к нам. Она расспрашивала о том, что случилось с Бетани.

– И каким же образом она превратилась в волка?

– Ну, ты сам сказал что-то про исчадье ада. Думаю, это их… хм… дополнительные свойства.

– То есть Каролина Саттор – любовь всей жизни Хэйдана – на самом деле оборотень?

– Не говори чепухи.

– А что тогда?

– Возможно, она просто… просто…

– …была не в настроении? Женщины все такие, когда злятся?

– Следи за дорогой.

Парень послушно отворачивается. Принуждение – хорошая штука. Нужно научиться им пользоваться.

Старенький пикап хрипит и взвизгивает на поворотах, когда Мэтт выворачивает руль до упора. Меня не волнует, что он так агрессивно ведет пикап. Меня волнует, что он молчит и не пытается поговорить со мной о том, что происходит. В конце концов люди, которые упрямо молчат, в один из моментов взрываются. И плохо становится не только им, но и всем, кто их окружает.

Наконец мы останавливаемся у особняка и аккуратно вытаскиваем Хэрри из машины. Парень постанывает. Я робко поправляю его взъерошенные волосы и поджимаю губы. Сердце обливается кровью. Не могу поверить, что эта тварь набросилась на него. Он ведь меня защищал! Романтик. Начитался глупых книжек. В жизни все не так.

Ключи скользят в дрожащих, мокрых от крови пальцах. Надо взять себя в руки. Глубоко дышу и открываю наконец замок.

– Тетя Норин! Нужна помощь! – кричу я на ходу, пока мы тащим Хэйдана на кухню. – Норин!

– Я здесь.

Тетя сидит возле окна, сжимая в пальцах длинную тонкую сигару. Взгляд ее небесно-голубых глаз проникает мне в самую душу. Мне тут же становится не по себе, будто она наперед знала, что мы придем. Как мама, которая всегда заранее чувствовала плохое.

– Пожалуйста, помоги.

Норин тушит сигару. Мы сажаем Хэйдана на стул, и Мэтт опускается рядом на корточки.

– Вы поможете ему? – он с надеждой глядит на тетю.

– Что произошло?

– На нас напало какое-то существо, – начинаю я, прикасаясь к ноющим ранам на шее. – Девушка из нашей школы. Она превратилась в волка. Или собаку.

– Очень большую собаку, – глухо отзывается Мэтт.

– Перевертыш, – Мэри-Линетт появляется на кухне так неожиданно, что я вздрагиваю.

Тем временем Норин одним резким движением разрывает штанину Хэйдана до колена. Я и Мэтт отходим в сторону, чтобы не мешать.

– Как это случилось? – Тетя Мэри бросает на стол связку ключей. – Ты цела?

– Да.

– Нет, – отрезает Мэтт и недовольно косится на меня. – У нее раны на шее.

– Ерунда.

– Дай взглянуть, – Мэри-Линетт аккуратно убирает назад мои волосы. Я наклоняю голову, подставляя шею к свету. Теплые пальцы касаются раны, и я морщусь от боли. Может, когти этой твари были ядовитые? Класс! Этого мне только не хватало.

– Не шевелись.

– Прости.

Пока Мэри-Линетт вытирает кровь смоченным в воде кухонным полотенцем, я наблюдаю, как тетя Норин перемешивает в миске кашицу из зеленых истолченных листьев, заливает все какой-то черной жидкостью и обмазывает кровоточащие укусы на ноге Хэрри этой отвратительной жижей.

Хэйдан громко стонет, и Мэтт дергается к брату, зло играя желваками:

– Что с ним? Он в порядке? Может, не стоило его сюда привозить? Нужно было сразу ехать в больницу?

Я виновато отворачиваюсь.

– В больнице умеют лечить укусы перевертыша? – невозмутимо откликается Норин, используя излюбленный приемчик самого Мэтта: спокойствие, которое порой ужасно раздражает, но уже не раз спасало нам жизнь.

– Не знаю. Я и о перевертышах-то ничего не слышал.

– Счастливый мальчик.

– Норин, – взволнованно произносит Мэри-Линетт, которая все еще возится с моей шеей. – Подойти сюда. Быстрее.