Смертельное шоу

На двух Санькиных лейкопластырях, которые оторвались от брюк почему-то слишком легко, не было ни одной картинки. Ни грациозная грудастая дама, ни валет с бешеными глазами, ни король с плечами культуриста не захотели к нему идти. На левой карте от густоты черных сердец зарябило в глазах. На правой сиротливо виднелось всего одно. Именно то, которое недавно демонстрировал Саньке красавчик. Только теперь оно казалось уже не сердечком, пробитым стрелой, а сгнившей свеклой, которую все-таки вырвали из земли. На левой карте, в уголках, красовались десятки, и Санька чуть не сказал: "Еще", посчитав туз за единицу, и уже почти под движение губ вспомнил, что в блэк-джеке туз может по желанию понтера идти и за единицу, и за одиннадцать.

-- Очко! -- совсем не по-игорному объявил он, и Витя-красавчик в изумлении развел руками.

-- Я же говорил, тебе везет!

Когда он это говорил, Санька не мог вспомнить. Но спрашивать об этом не хотелось. Вполне возможно, что где-нибудь в аэропорту он ляпнул что-нибудь похожее, а вездесущий Витя случайно услышал.

-- Так что, пацаны, сгоняем теперь на деньги? -- спросил он одного Саньку.

Тому в бок ткнулось что-то твердое. Но и без этого напоминания Санька помнил, что летят они на юг, что внизу, на земле, а точнее, у моря, разгар курортного сезона, и карточных шулеров больше, чем торговцев шашлыками. А торговцев шашлыками много.

-- Мы договаривались на интерес, -- стараясь не терять вид дурачка, ответил Санька.

-- Сразу видно, что ты -- солист, -- не поднимая глаз от колоды, совершенно спокойно произнес Витя-красавчик.

-- Заметно?

-- Голос чистый. А главную заповедь солиста знаешь?

-- Главную?

-- Ну да...

-- Петь не под "фанеру"?

-- Это не заповедь. Ее никто не соблюдает. Главная -- не пить холодного пива после выступления.

И показал в улыбке ровные зубы из металлокерамики. Настоящие зубы такими ровными не бывают. Матушка-природа не додумалась.

-- А хотите, ребята, я вам бесплатно будущее предскажу? Ближайшее будущее. На месяц вперед примерно, -- безразлично спросил он и, хоть и не прозвучал ответ, стал раскладывать пасьянс на своих коленях и подлокотниках кресел.

-- Я не верю в гадания, -- первым подал голос Андрей.

В нем слышались раздражение и усталость.

-- Карты говорят, что вы едете за большой и красивой

ра-а-аковиной, -- пропел последнее слово Витя-красавчик.

Его брюки уже не были видны под мини-портретами. Короли, дамы и

валеты пялились во все глаза на Саньку и не могли понять, зачем их

потревожили, если сегодня их изнурительная работа по добыванию денег из карманов дурачков никому не нужна.

-- Чушь какая-то, -- не согласился Андрей. -- Раковина! Я и плавать-то не умею.

-- Но сначала по вам проедутся четыре колеса, -- не поднимая глаз от карт, низким колдовским голосом постанывал Витя.

-- Машина, что ли? -- не сдержался Санька.

-- Нет, карты не показывают машину. Просто четыре колеса... А потом один из вас станет невидим, и вы будете всюду разыскивать его, хотя он будет совсем рядом.

Он утомленно закрыл глаза и стал еще красивее. Его губы медленно шевелились, будто пытались прочесть на черноте, стоящей перед веками, таинственные письмена.

-- Чего это он? -- испугался Андрей.

-- А потом вы увидите красивые яркие кусты, -- все-таки вычитал что-то в темноте Витя-красавчик. -- О-о! Я вижу эти кусты!.. Они очень красивые! Вот! А теперь я вижу, как они сливаются в один огромный куст, и в нем что-то погибает... Что же это?

Пальцы Вити-красавчика впились в подлокотники. Казалось, еще немного -- и он оторвет их.

-- Да, я вижу... Вижу, -- объявил он трагическим голосом. -- Это раковина... Красивая-красивая раковина...

-- Ну, ты прям сказочник! -- лягнул грубым "ты" Андрей.

Краем глаза Санька видел его вытанцовывающую по ковру правую ногу. Белая кроссовка плющила воздух между подошвой и пассажирской палубой самолета, плющила с яростью, с которой раньше отбивала такт колотушкой по большому барабану, но никто не слышал этой музыки. Ее можно было только видеть.

Глаза Вити-красавчика распахнулись. Они выглядели уставшими и пустыми. Их будто бы выпили до дна.

-- И еще я увидел что-то странное... Похоже, что это был горох. Сухой горох. Он рассыпался. Ладони пытались собрать его, но у них ничего не получилось...

Самолет рухнул в очередную воздушную яму, и Санька подумал под накатившую к горлу тошноту, что если они долетят, то никогда не увидят на земле ни раковину, ни четыре колеса, ни красные кусты, ни горох. Жизнь меньше всего похожа на сказку.

Глава вторая

ЧЕРНАЯ МЕТКА, ПОЧТИ ПИРАТСКИЙ ВАРИАНТ

Эразм первым заметил девчонку с транспарантом. Она испуганно уворачивалась от выходящих через двери аэровокзала людей и напоминала речной бакен с торчащей над ним фанеркой-объявлением о сужении фарватера, который раскачивался на бьющих его со всех сторон волнах. И еще она выглядела чудачкой, не заметившей, что митинг закончился, и упрямо держащей над головой обличительные лозунги.

Впрочем, на белой фанерке не очень ровными красными буквами были

написаны вовсе не лозунги, а всего три слова: "Конкурс "Голос

моря".