Смертельное шоу

-- Девушка, мы с вами не встречались в том году в Майами? -- первым вырвался к ней из толпы Эразм.

-- Если вы, товарищ, не певец, то проходите, пожалуйста, мимо, -покраснев, попросила она.

-- А на Канарах? Прошлой осенью?

-- Мы -- группа "Мышьяк", -- заслонил собою соло-гитару Андрей.

Но даже задвинутым на второй план Эразм не ощущал себя отрезанным от девушки с красными щеками. Он был ровно на голову выше Андрея и помехи перед собой не замечал.

-- Давайте познакомимся, -- над плечом Андрея протянул он длинную, похожую на кишку пожарного гидранта руку в сторону девушки. -- Меня зовут Эразмом. Прошу не путать с маразмом.

Его тощие пальцы никого не интересовали. Он пощупал ими воздух между девушкой и Андреем, и плавно убрал руку. Черные очки скрыли легкую обиду, затуманившую глаза.

-- Вы багаж получили? -- заботливо спросила хозяйка транспаранта.

-- Получаем, -- ответил Андрей. -- А-а, вот уже пацаны тащат...

В группе грузчиков из трех человек лидировал Санька. Спортивная сумка на пузе, ее близнец -- на спине, в руках -- по чемодану. Если бы кто-нибудь догадался поставить ему на голову еще один баул, и он бы сделал с ним хотя бы шаг, то сразу бы попал в Книгу рекордов Гиннесса. Но Санька об этом не знал, а волокущие по асфальту возможно именно этот рекордный баул двое других членов группы -- все такой же солнечно-рыжий бас-гитарист Игорек и вечно заспанный клавишник Виталий -- не смогли бы вскинуть баул на уровень головы, потому что над их поклажей раскачивались проводки плеера. Один микрофон был воткнут в ухо Игорька, второй -- в ухо Виталия. Черный провод выглядел перемычкой, навеки скрепившей сиамских близнецов. Синтезатор в чехле-чемодане, раскачивающийся у левой ноги Виталия старательно бил по всем встречным. Такой злой синтезатор не мог рождать ничего, кроме хард-кора и хэви-металла. А может, он злился именно потому, что хотел играть хард-кор и хэви-металл, а его заставляли исполнять попсу.

-- Эй, сачки, идите багаж получайте! -- в ритм музыке, ввинчивающейся в голову, прокричал Игорек.

Виталий промычал что-то в поддержку. Хотя, наверное, он хотел зевнуть, но поленился открыть рот.

-- Пошли, Эр, -- предложил соло-гитаре Андрей. -- У нас негров нет.

-- Здрасьти, -- под удар чемоданов по асфальту поздоровался с девушкой Санька.

-- Наверное, с этим рейсом только ваша группа прилетела, -- грустно сообщила она.

Видимо, если бы все участники конкурса прибыли в Приморск на одном самолете, ее счастье не имело бы предела.

У девушки был высокий, по-учительски выпуклый лоб, совсем не

модная прическа и совершенно немодная одежда. В таком платье из

крепдешина -- синее, в крупный белый горох -- можно было выйти на

улицы города в середине шестидесятых, и никто бы на него не

обернулся. Вдобавок ко всему лицо у девушки не хранило на себе прикосновений помады, пудры или туши, и Санька, удивившись больше всего тому, что длина ее светлых ресниц как раз и не подчеркнута тушью, самым распространенным женским атрибутом обольщения, почему-то решил, что имя у нее должно быть соответствующим: или Фрося, или Алевтина.

-- Санька, -- протянул он красную ладонь.

-- Нина, -- положила она на нее свои подрагивающие пальчики.

Не Алевтина, конечно, но тоже из того времени, из шестидесятых.

Он подержался за ее холодную кисть ровно столько, сколько нужно, чтобы не вызвать недоуменный взгляд, и снова перешел на намеки:

-- Солист.

-- Что? -- не расслышала она под нудный женский голос, объявляющий отлет их борта уже в Москву.

-- Я говорю, я -- солист. А вы?

-- Я из оргкомитета конкурса. Технический работник.

-- Это как?

-- Обеспечиваю доставку конкурсантов в гостиницу.

-- Номера "люкс"?

Краснота рывком вернулась на ее щеки. Она подумала о чем-то своем и все-таки не решилась ответить. В "люксы" ехали отдыхать такие, как Витя-красавчик. Для никому не известных музыкантов хватало и трех звезд.

-- Вы из Приморска родом? -- пытался расшевелить ее Санька.

-- Почти.

-- Это как?

-- Тут поселок рядом есть. Я там живу.

-- Везет. Всю жизнь -- на курорте!

-- Это для отдыхающих курорт. А я, бывает, что за сезон ни разу и в море не искупаюсь...

-- А вот когда все приедут и некого будет встречать, вас уволят?

-- Почему же? Я же технический работник.

-- То есть без вас конкурс развалится?

-- Не развалится, -- с учительской строгостью ответила она и наконец-то опустила транспарант.

Когда фанера оказалась внизу, а древко -- вверху, то транспарант превратился в лопату. Ею было бы удобно убирать снег. Только вот снега в Приморске почти никогда не было. Тем более в июле.

Даже сейчас, поздним вечером, под дыхание морской прохлады, в полумраке спасительной тени Приморск ощущался чем-то жарким, парким и сонным. Сразу захотелось пить, хотя жажды в общем-то не было. Просто, видимо, Приморск любил заставлять людей пить. Что угодно. Одним хватало воды, других тянуло к вину.

-- А вот и мы! -- озвучил свой приход Андрей.