Смертельный Дар. Падение Диссы

– Нужно изолировать короля от других лекарей, – отмахнулся курсорус. Болтливость главы гильдии эффи была известна, как и его тяга к красивым женщинам, желательно, не свободным. Но он все еще не верил в возможную надежду. Все самые лучшие эффи, лекари и знахари страны не могли вылечить короля, а тут какая-то благословенная Всеединым выскочка сама предлагает выход. Опыт подсказывал Долимару, что здесь было что-то не так. Почему то же самое не предлагали остальные эффи?

– Это все?

– Короля придется ввести в Тихий Сон! – выпалила эффи и испуганно замолчала.

– Из Тихого Сна можно не вернуться, девочка, – Долимар отступил на шаг назад, заново окидывая девушку взглядом. А что, если это оно и есть? Хитрая комбинация убить Виамара? Он, конечно, умирал, но еще был жив. Может, он даже сможет прийти в сознание и сумеет отдать последние приказы своим советникам. Сам назначит регента. А может, даже сумеет выкарабкаться. А тут – Тихий Сон, в котором Виамар станет абсолютно бесполезным. Могла ли девчонка вести двойную игру? Конечно, могла. Но Долимар чувствовал, что она ее не вела.

– Зачем ему Тихий Сон, Анабэль? – спросил курсорус, уже догадываясь, какой услышит ответ.

– Я не успею найти противоядие, если все останется так же. Той магии, что сейчас сдерживает распространение яда, недостаточно. В Тихом Сне все процессы замедлятся значительно больше. Это даст мне нужное время.

– А если ты не успеешь? – спросил Долимар, уже приняв решение. Нужно было еще обсудить это с канцлером, но в том, что Оквус поддержит его, курсорус не сомневался.

Анабэль опустила глаза в пол и промолчала. Долимар уже понял, почему этот вариант не предлагали другие эффи. Слишком огромная ответственность. Одно неверное решение, и король умрет. И это еще не учитывая тот факт, что противоядия могло не быть вовсе. Почему же этой девчонке хватило смелости сказать об этом вслух, в отличие от того же Зендора, главы гильдии эффи?

– Иди за мной, – вздохнул мужчина, с тоской принимая тот факт, что теперь судьба Виамара Трэйдора могла оказаться в этих девичьих руках. Но другого выхода из положения на тот момент он не видел.

Анабэль смогла и успела.

Канцлер сразу поддержал предложение Долимара. Было видно, что он готов был уцепиться за любую возможность, лишь бы вернуть Виамара к жизни. Короля тотчас перенесли из лазарета в покои, запретив под страхом смерти входить туда кому бы то ни было. Исключением были только трое – Долимар, Оквус и Анабэль.

Глава эффи тут же обрушился с критикой такого метода. Едва ли не с пеной у рта Зендор кричал о глупости малолетней выскочки, возомнившей себя магистром в ядах. Но стоило ему неосмотрительно высказаться о недалекости курсоруса, покровительствующего ей, канцлер лично заткнул ему рот.

Ставка была сделана. Виамара магией ввели в Тихий Сон, и Анабэль спешно принялась за дело под присмотром лорда Оквуса.

Трое суток поиска, проб, ошибок, отчаяния, истерик. Трое суток без сна и почти без еды. Несчетное количество тонизирующих заклинаний, под конец от которых у эффи начались странные видения. Трое суток, и Анабэль, едва не падая с ног от усталости, вручила канцлеру и курсорусу колбу с бурой, отвратительно пахнущей жижей – лекарством. Оквус и Долимар, с трудом сдерживая приступы тошноты, недоверчиво переглянулись.

– Это его наверняка добьет, – без тени улыбки пошутил канцлер, у которого за эти дни заметно прибавилось седых волос.

К всеобщему облегчению, эффект оказался таким, на который они и надеялись. Опухоль стала постепенно спадать. Когда кровь была достаточно очищена от яда, Анабэль принялась залечивать рану и восстанавливать поврежденные ткани. Лишь одно омрачало выздоровление – Виамар не приходил в сознание, оставаясь в Тихом Сне.

Чудо случилось лишь спустя две недели, когда его уже заждались. Виамар, стоило ему прийти в себя, первым делом узнал от Анабэль, сколько пробыл без сознания. А узнав, пришел в ужас и потребовал немедленные доклады своих советников. Анабэль стоило немалых усилий сдержать ослабевшего короля и рвущихся к нему канцлера и курсоруса. Советники понимали, что Виамару еще нужен был покой, но с огромной неохотой уступили эффи. Доклады отложили до позднего вечера. Первым в покои Виамара, с разрешения эффи, зашел канцлер с огромным ворохом бумаг. Они проговорили почти два часа, после которых Оквус стрелой выскочил из покоев и ринулся раздавать приказы, заверенные Виамаром. Курсорусу не терпелось войти следом, но он сдержал свой порыв, понимая, что его величеству нужно было передохнуть. Ровно через час курсорус сидел у кровати короля, терзаемый сомнениями.

– Думаю, тебе есть, что рассказать? – спросил спокойным тоном король, оценивающе разглядывая курсоруса. От него не укрылись следы изможденности на лице Долимара – мешки с чернотой под глазами, опущенные уголки губ и глубокие морщины, испещрившие лоб. – Я слушаю. Насколько плохи наши дела, братец?

Глава 8