Смертельный Дар. Падение Диссы

– Произошло слишком много событий, пока вы были больны, ваше величество, – Долимар начал издалека. Сегодня он не стал брать свою обычную папку из черной кожи с красным тиснением, в которой на каждом большом совещании чудесным образом оказывались необходимые бумаги, будь то своевременный обличающий донос шпиона на высокопоставленного чиновника или представление к награде за верную службу Короне. Долимар все помнил и так, просто ему доставляло тайное удовольствие смотреть украдкой на напуганные лица провинившихся, увидевших в его руках черную папку, нагоняющую страх не меньше, чем сам вездесущий курсорус.

– Оквус многое мне рассказал, в основном плохое. Но… – король поерзал на подушках, устраиваясь поудобнее. – Было и очень плохое. Порадуешь ли ты меня?

– Хотелось бы, ваше величество, но, боюсь, мои вести будут не лучше предыдущих, – Долимар, как ни старался, не мог скрыть своей радости от того, что наконец-то снова мог говорить с Виамаром. Он с явным облегчением смотрел на изможденного, но все же живого короля. Вместе они сумеют все преодолеть.

– Ваше величество! – Анабэль обернулась от столика и пошла к кровати, бережно держа двумя руками высокий кубок, наполненный почти до краев той самой коричневой жижей. – Ваше лекарство готово.

По покоям разнесся неприятный запах протухших овощей. Курсорус мысленно усмехнулся, видя, как вытянулось лицо короля. Он кивнул девушке, которой теперь была обязана вся страна, встал и отошел в сторону, не мешая эффи.

– Дархумова Бездна! Мне кажется, что вы решили меня отравить и умело это скрываете! – проворчал Виамар, с обреченным видом смотря на приближающийся кубок. – Ну разве может лекарство так вонять и иметь такой мерзкий вкус?!

– До того, как вы очнулись, вашу рану обрабатывали более концентрированной субстанцией! – возмутилась эффи, всерьез воспринимая шутливый упрек короля. – Теперь, когда вы пришли в себя, лечение можно продолжать разбавленным отваром, как питьем, для полной очистки крови от яда. Оно почти не пахнет и вполне сносно на вкус.

– Оквус говорил… – Король принял кубок и посмотрел на Долимара поверх его края со смесью тоски и отвращения. – Будто мазь воняла так, что глаза жгло и щипало несколько часов.

– Господин канцлер прав, – подтвердил курсорус, стараясь дышать только ртом. – А нос до конца дня не мог ощущать никакие запахи. – Он красноречиво посмотрел на эффи, которая выполнила свою работу и теперь могла уйти, но не уходила, дожидаясь, пока король выпьет лекарство.

– Анабэль, оставь нас, – поторопил курсорус эффи. – Можешь отдохнуть, ты славно потрудилась.

С Долимаром Трэйдоргом не спорили, а выполняли его приказы. Девушка неловко сделала реверанс и послушно вышла из покоев, оставив мужчин наедине. В просторной приемной для нее была оборудована комната, где она и проводила почти все время, пока не находилась в покоях.

– А она не глупа, – усмехнулся Виамар, провожая эффи внимательным взглядом. – Хотя видно, что высокий этикет дается ей с трудом.

«И красивая, – подумал с легкой тревогой Долимар, – и замечает, как ты смотришь в глубокий вырез на ее платье».

– Анабэль достойна только похвалы, ваше величество! – вслух сказал курсорус, мысленно отмечая, что нужно было заставить девчонку носить более скромные платья. – Она, и никто другой, спасла вашу жизнь.

Радушное настроение Виамара сошло с лица.

– Оквус сказал мне. Позже решу, как наградить ее.

Король уставился в кубок. Долимар с тревогой заметил, как заходили желваки на скулах Виамара. Это был верный признак того, что его величество постепенно обуревала ярость.

Долимар был готов к этому и терпеливо ждал монаршего гнева.

– Куда смотрела твоя служба? – медленно, по словам, прошипел Виамар. Его взгляд оторвался от варева в кубке и впился в лицо курсоруса.

Долимар физически ощутил злобу короля. Он почувствовал укол холода в районе поясницы. Виамар был прав, обрушивая свой гнев на его голову. Кирасиры охраняли покой и здоровье короля, но именно курсоры должны были узнать о покушении заранее и принять соответствующие меры. Служба Долимара прозевала убийцу, и он, как ее начальник был главным виновным.

– Молчишь? – рявкнул Виамар, в голосе которого смешались злость и страх. – Всеединый! Да я едва не предстал перед ним! Как ты мог допустить такое?! Особенно сейчас, когда дархумовы кразорцы выжидают на нашей границе?!

Долимар стойко стерпел справедливые упреки и обвинения короля. Оправдываться и каяться он не собирался. Что толку в красноречивых словах? Такие ошибки можно было искупить только службой. Виамар, прекрасно знающий о характере курсоруса, был того же мнения.

– И не вздумай мне тут оправдываться, – проворчал король. – Только этого мне еще не хватало.

Вспышка королевского гнева закончилась так же неожиданно, как и появилась. Ярость, как это часто бывало у Виамар, сменилась подчеркнутым спокойствием. Он сделал глубокий вдох и медленно выдохнул.

– Итак, отравление?