Смертельный дар

Когда-то давным-давно, в другой жизни, когда она была простой смертной, Каэр любила. Ей следовало вынести урок. Она считала, что любовь сильнее ненависти, что любовь между теми, кто уже по своему рождению приходятся друг другу врагами, будет понята. И даже прославлена. Думала, что сможет изменить свой крохотный уголок мира, заставит людей понять, что не нужно ни в ком взращивать ненависть, которую и так взращивали и лелеяли так долго.

Но она ошиблась. И погибла из-за своей ошибки.

Теперь, только теперь, в то время, когда столько в мире было уничтожено, ирландцы наконец-то поняли, что надо радоваться каждому новому дню, что ни один из рожденных сегодня детей не заслужил страданий за грехи прошлого.

Слишком поздно для нее.

Однако она не могла подавить в себе столь сильное желание. Она могла отказаться носить шелка и чувствовать на губах вкус меда. Не было такого места на земле, разлуки с которым она бы не вынесла.

Но сердце и душу, которые она разглядела в глазах этого мужчины, то, как он прикасался к ней…

Она подняла руку и дотронулась до щеки. Слезы.

Распрямила плечи. Она была той, кем была. И дело не только в этом. Что, если он узнает? Боже, она не могла даже представить, что может решиться рассказать ему правду: «Мне нельзя остаться с тобой. Понимаешь, я — баньши. Да, серьезно. Рыдающая баньши, которая появляется вместе с огромной черной каретой Смерти».

Он возненавидит ее, он будет подавлен.

Слезы. Она не проливала столько слез… никогда.

Каэр поняла, что добралась до пристани.

Оглянулась по сторонам и заметила, что повсюду были птицы.

«Бедные птицы», — подумала она, несмотря на то что они раздражали ее. Она находилась здесь, чтобы предотвратить трагедию. Шону не было суждено умереть еще много лет. Каэр была уверена в том, что сможет защитить его, и в том, что Зак делает настоящую работу, проводит расследование и личность человека, представляющего угрозу для Шона, скоро будет установлена.

Но птицы…

Их присутствие означало, что многим людям грозит опасность. И она со страхом наблюдала, как они слетаются сюда.

«Я не готова к трагическим событиям, — думала Каэр. — Как я могу остановить то, что происходит?»

Ей не надо было бояться самих птиц. Она это знала. Они были смертны. Жили и уходили в вечность.

Но их присутствие в таком огромном количестве предвещало великую трагедию. Оно никак не связано с уходом такой любящей и нежной души, какой была Брайди. Птицы появлялись перед какими-то проявлениями зла, массовыми убийствами, кровопролитиями.

Пока что она не обращала на них внимания.

Дверь офиса была заперта, как она и ожидала. Майкл оформил для нее соответствующие документы, по которым она выдавала себя за медсестру, а не за шпионку, но она открывала замки с помощью отмычки уже не одно десятилетие.

Этот поддался легко.

Войдя в офис, она огляделась. Откуда начать? И вообще можно ли здесь что-нибудь обнаружить?

Она начала копаться в ящиках. Тщательно.

Они прокрутили пленку назад. Увеличили кадр.

Но качество было плохое, и не важно, насколько они его увеличили и как изменились элементы изображения, они практически ничего не могли сделать, чтобы получить четкую картинку.

Но там, на экране, был человек, которого узнал Джоури.

На нем была шляпа, надвинутая низко, буквально на самые глаза, и громоздкое пальто. На лице — пышные усы, которые Джоури заметил в первую встречу с ним.

— Уже кое-что, — сказал Морриссей.

— Да, побрить, подстричь парня, и вы его никогда не узнаете, — произнес Зак. — Усы похожи на накладные. Но я скажу вам одну вещь.

— Какую?

— Ставлю на то, что человек, который убил Эдди, и тот, кто пытается убить Шона, одно и то же лицо. Если камеры были установлены в проходах между полками, гарантирую, что вы бы увидели, как этот парень кладет в банки стекло, а потом говорит Кларе, как хороши пироги с этой черникой. Мы на верном пути. Он охотится за тем, что нашел Эдди. Что бы это ни было. И уверен, что Шон тоже найдет… если, конечно, он не устранит его раньше.

— Согласен. Мы организуем бригады, которые отправятся на остров и будут копать там, где вы предложили, — уверил Зака Морриссей.

— Благодарю, — сказал Шон. — Мне надо возвращаться домой.

— А как же я? — спросил Джоури. — Я еще нужен?

— Нет, сынок. Спасибо. Большое тебе спасибо, — сказал ему Морриссей.

— Джоури, ты сделал даже больше, чем был в силах, — отметил Зак. — Я провожу тебя.

Когда они ушли, Джоури сказал ему:

— Сожалею о Брайди. Все, кто был с ней знаком, любили ее.

— Спасибо. Думаю, с Шоном все будет в порядке. Я беспокоюсь о Кэт.

Джоури посмотрел на него и застенчиво улыбнулся:

— Могу я внести предложение?

— Какое?

— Я знаю Кэт всю жизнь, и когда что-нибудь расстраивает ее, она играет на гитаре. Может быть, вам стоит поручить ей подобрать музыку к поминальной службе?

— Благодарю, Джоури. Наверное, в этом что-то есть.

Зак огляделся по сторонам. До сих пор всюду были эти проклятые птицы.

«Птицы. Это всего лишь птицы», — сказал он самому себе.

— Вот же дьявольские создания, да? — спросил Джоури.

— Да уж, — ответил Зак.

Джоури сел в свою машину. Зак нагнулся к нему и заговорил: