Смертельный юмор

– С самого детства мне дома только и галдели – равняйся на Ираклия, равняйся на Ираклия, – Пасечник явно кого-то сейчас передразнивал. – Даже назвали меня таким дурацким именем лишь потому, что твои родители выбрали для тебя этакое королевское! Тьфу! Ненавижу! И это дурацкое имя, и тебя, и родителей!

Дело принимало странный оборот. С чего это Пасечник так сегодня разошелся? Так, надо срочно выбираться, а то того и гляди они подерутся.

Я села, свесив ноги из окна, и стала думать, как же мне и спрыгнуть, и ничего себе в этот момент не переломать. Пока на ум мне ничего не приходило.

А Пасечник в это время разошелся так, что чуть ли не кричал.

– Мне нравятся твои родители, их целеустремленность, их связи, возможности. У тебя такая возможность карьерного роста, а ты занялся какой-то хренью.

– Василевс! Я счастлив, я люблю то, что я сейчас делаю.

– Вот это и бесит больше всего! И сейчас я готов тебя уничтожить, я практически выжил тебя из семьи, я стал вторым сыном для твоего отца, я заменил тебя, я лучше тебя! И когда твой отец тебя прогнал, я тебя приютил, помогал и одновременно наслаждался твоим бессилием в бытовых вопросах. Ты был так смешон, как беспомощный котенок. Я упивался своим могуществом – одной рукой я давал тебе возможность жить отдельно, а другой…

– Так это ты?

– Да, это я. Я попросил свою тетушку сначала приютить тебя, а потом выгнать, чтоб ты, как побитая собака, сдался и приполз домой, а там тебя совсем не ждали и не желали видеть.

– Так почему ты позвал меня к себе? – Ираклий, а вместе с ним и я запоздало удивились. – Подожди, а зачем? Зачем ты это сделал?

– Чтоб ты на виду был. Так забавно наблюдать за тобой, чувствовать свою власть над тобой, контролировать каждый твой шаг. И вот, когда все было готово, ты снова вывернулся. Эта Женя, черт бы ее побрал!

– А что Женя?

– Лезет не в свои дела!

Я сидела и не шевелилась, хотя мне хотелось заорать от возмущения: «Да ты же сам меня познакомил с Ираклием, сам притащил к нему!»

Ираклий, словно прочел мои мысли, задал практически тот же самый вопрос:

– Василевс, так ты же меня сам с ней познакомил! Зачем?

– Другие планы у меня на нее и на тебя были, а тут тебя кто за язык дернул все ей рассказать и нанять ее? Да откуда у тебя такие средства?

– Я получил выигрыш на том конкурсе, о котором я рассказывал тебе месяц назад, я получил гран-при. Мое выступление оценили и судьи, и зрители. Очень высоко.

– Очень высоко! – передразнил Ираклия Пасечник. – Да что ж тебе так везет? Я уже готов был тебя физически уничтожить! Я обратился к профессионалам! Как ты остался жив? Ума не приложу!

– Так это ты меня заказал?! – До Ираклия наконец-то дошла суть происходящего.

– Я. И сейчас я довершу непрофессионально то, что провалили профессионалы.

С этими словами Василевс распахнул полу куртки, я видела все, как в замедленном кино – он вытянул руку, в ней был продолговатый предмет. Я, не раздумывая, прыгнула из окна, но уже понимала, что не успеваю. Совсем.

Я зажмурилась, сгруппировалась и, как ни странно, удачно приземлилась. Раздался оглушающий, как мне показалось, грохот.

Я в несколько прыжков добежала до Пасечника. Он, услышав звук, исходящий от меня, обернулся и направил пистолет теперь уже на меня. Я упала, перекувыркнулась, ушла от пули, увернувшись от выстрела, и сбила его с ног. Пасечник упал, и мы молча начали мутузить друг друга.

В какой-то момент мне удалось его оседлать, заломить руку с пистолетом и, нажав на запястье, заставить его выронить. Теперь бы не мешало отшвырнуть оружие подальше, чтобы у Пасечника не было возможности им воспользоваться. Краем глаза я заметила возле Ираклия какой-то то ли мешок, то ли странную кучу.

– Женя! Женя! – крик Ираклия добрался до моего сознания и придал мне сил, но тут же сыграл плохую роль – я отвлеклась и тут же оказалась снизу. Пасечник, в чьи руки я усердно вцепилась, старался моей головой пробить асфальт. Было уже больно. Надо как-то изловчиться и спасти саму себя. А потом посмотреть, что там с Ираклием.

В какой-то момент Пасечник надавил мне на горло – видимо, решил лишить меня возможности дышать, таким образом отправив меня в мир иной.

Я выкрутилась, собрала последние силы и пхнула его коленом в пах.

Кое-как отцепила свой ремень, хорошо, что он не был вставлен, а просто служил украшением поверх пиджака. Этим ремнем я связала руки Пасечнику, слезла с него и, отойдя вбок, посмотрела в перекошенное от злобы лицо.

Он пытался сесть. Я отцепила тоненький ремешок от сумочки и связала ему еще и ноги. Это сделать был проблематично, так как он усердно брыкался, пинался и всячески пытался не подпускать меня к себе. Но я справилась и теперь недоумевала, почему Ираклий не спешит мне на выручку – Пасечник же уже повержен.

– И откуда ты только свалилась на мою голову? Я же закрыл все двери!

– Так это был ты, а не уборщица? Как ты мог? – только и сказала я. – А с виду такой приличный человек! Тьфу!

– Да если б ты знала!

– Что я должна знать? То, что ты предатель? То, что хотел убить лучшего друга, с которым рос вместе с пеленок?

– Ты ничего не знаешь, курица тупая!