Смертельный танец

Я не очень люблю испытания, но в его глазах был такой страх, что собачиться было бы трудно. Он отошел и встал перед кроватью, потер плечи руками, будто от холода. Был май в Сент-Луисе, и холодно ему не было. По крайней мере, в смысле температуры воздуха.

Вы не звери, Ричард.

Откуда тебе знать, кто я?

Я знала, что этот вопрос он скорее обратил к себе, а не ко мне.

Я подошла к нему, вынула «файрстар» из-за пояса и положила на ночной столик рядом с лампой. Ричард смотрел на меня настороженными глазами, будто почти ожидал, что сейчас я сделаю ему больно. Я собиралась по всей возможности этого избежать.

Я коснулась его плеча, легко, там, где он его потирал. Он застыл.

Ты – один из самых высокоморальных людей, которых я в жизни видела. Ты можешь убить Маркуса и не стать при этом бешеным зверем. Я это знаю, потому что знаю тебя.

Габриэль и Райна убивают, и вот они такие, как они есть.

Поверь мне, Ричард, ты не такой.

А что, если я убью Себастьяна и Маркуса и мне это понравится? – Лицо Ричарда исказилось от ужаса при этой мысли.

Может быть, тебе это будет приятно. – Я крепче стиснула его руку. – Но если и так, это не позор. Ты такой, как есть, – ты этого не выбирал. Оно само тебя выбрало.

Как же ты говоришь, что это не позор – радоваться, когда кого-то убил? Я знаю, как это бывает: мне приходилось охотиться на оленей. Я люблю погоню, момент убийства, люблю есть теплое мясо.

Как и раньше, эта мысль возбудила его. Я старалась не отводить глаз от его лица, но это отвлекало.

Каждый заводится от своего, Ричард. Я слыхала и похуже, да и видала похуже.

Он поглядел на меня, будто хочет поверить и боится поверить.

Хуже этого?

Он отпустил собственную руку и поднес ладонь к моему лицу. Сила потекла по моей руке к плечу, я не смогла сдержать судорожного вздоха. И только силой воли заставила себя не убрать руку с его руки.

У него удлинились пальцы, стали неимоверно тонкими. Ногти превратились в массивные когти. Это была не волчья лапа, а его собственная, только с когтями. Ничто другое не изменилось, только, эта рука.

Мне стало трудно дышать – не по тем причинам, что раньше. Глядя на когтистую лапу, я впервые поняла, что Ричард прав. Смотреть, как у него кости растягиваются и щелкают, – это меня пугало, вызывало отвращение.

Руку я не убрала, но дрожала. Когда я заговорила, голос тоже дрожал.

Однажды я видела, как такое делает Райна. Я думала, это не всякий может.

В нашей стае – только Райна, Маркус и я. Мы можем частично перекидываться по собственному желанию.

Это так ты ночью проткнул Себастьяна?

Он кивнул, не отводя от меня глаз. Я старалась ничего не показать, но то, что Ричард уже увидел, было достаточно. Он отвернулся от меня, и мне не надо было смотреть ему в глаза, чтобы понять, как он уязвлен.

Я схватила его за руку, обхватив пальцами эти удлиненные тонкие кости. Под кожей были мускулы, которых никогда не было в руке Ричарда. Мне стоило крайнего напряжения сил не разжать руку. Держаться. Вообще касаться ее. От этого усилия я дрожала и не могла смотреть в глаза Ричарду. Я не доверяла себе – он может там увидеть, что я чувствую на самом деле.

Он другой рукой взял меня за подбородок.

Я ощущаю твой страх, и мне это нравится. Понимаешь? Нравится.

Мне пришлось прокашляться.

Я это вижу своими глазами.

У него хватило такта покраснеть. Он медленно нагнулся поцеловать меня. Я не пыталась ему помещать, но и помогать тоже не стала. Обычно я вставала на цыпочки ему навстречу. А сейчас я стояла слишком перепуганная, чтобы двинуться, Ричард нагибался ко мне, длинная рука с тонкими пальцами, которую я держала, сомкнулась у меня на предплечье, легонько поглаживая.

Я напряглась, и меня окатило его силой. Я держалась за руку Ричарда, пока кости и мышцы возвращались на место. Меня трясло от напора его силы.

Ричард коснулся меня губами, и я ответила на поцелуй, почти шатаясь. Я выпустила его руки, лаская пальцами обнаженную грудь, играя с затвердевшими сосками. Руки Ричарда вились вокруг моей талии, пальцы скользнули вверх, по ребрам, вдоль позвоночника.

У тебя под футболкой ничего нет, – шепнул он мне.

Я знаю.

Его руки скользнули под ткань, гладя мне спину, сдвигая наши тела вместе. Обнаженное тело Ричарда коснулось моего, и даже сквозь джинсы я вздрогнула от этого прикосновения. Я так хотела ощутить его обнаженную кожу, что это было как голод. Я выскользнула из футболки, и Ричард удивленно ахнул.

Он глядел на мои голые груди, и не только он был возбужден. Он провел по ним руками, и когда я не остановила его, он упал передо мной на колени. Поднял на меня глаза, карие, и в них был темный свет.

Я поцеловала его в губы, будто хотела съесть, начав со рта. Ощущение его прикосновения к голой коже было почти невыносимым.

Он прервал поцелуй и стал искать ртом мою грудь. Я застонала.

В дверь постучали. Мы застыли. Женский голос, которого я не узнала, произнес:

Я не для того тащилась в такую даль, Ричард, чтобы слушать, как ты там тискаешься. Хочу напомнить, что у нас у всех отличный слух.

Не говоря уже об обонянии. – Голос Джейсона.