Смертельный танец

Серебряную пулю ты не распознаешь, пока не будет слишком поздно, – сказала я.

Он обхватил себя за плечи, потом встрепал свои длинные волосы, повернулся ко мне.

Если решишь, что начнешь убивать, потом остановиться уже нельзя? – спросил он.

Нельзя, – ответила я.

Не знаю, могу ли я убить человека.

Спасибо за честность, – сказала я.

Но это значит, что ты потащишь убийцу в клуб, набитый народом? Ты всех их подвергнешь опасности, только чтобы мне ничего не грозило?

Я кого угодно подвергну опасности, чтобы тебе ничего не грозило.

Эдуард чуть слышно хмыкнул, почти засмеялся, и отпил кофе. На приятном лице ничего нельзя было прочесть.

Вот почему я и хочу, чтобы Ричарда не было на линии огня. Ты так будешь за него волноваться, что станешь неосторожной.

Но все эти люди – ты же подвергнешь их опасности, – не отступал Ричард.

Эдуард поглядел на меня, но вслух не произнес, что об этом думает, и спасибо ему за это.

Наверное, у Эдуарда на этот счет тоже есть план, Ричард.

Я полагаю, нападение будет совершено по дороге из клуба домой. Зачем работать в гуще толпы, если можно этого не делать? Сунуть в лимузин бомбу или подстеречь тебя на пути домой, одну.

Ты бы так и поступил? – спросил Ричард.

Эдуард поглядел на него, чуть задержал взгляд, потом ответил:

Наверное. Не бомбу, но подстерег бы лимузин.

А почему не бомбу? – спросил Ричард.

Я не спрашивала, потому что знала ответ. Эдуард покосился на меня, я пожала плечами.

Потому что я люблю работать плотно и с личным участием. Бомба исключает личный риск.

Ричард смотрел на него, изучая его лицо. Потом сказал:

Спасибо, что ответил на мой вопрос.

Эдуард вежливо наклонил голову. Ричард у нас обоих набрал несколько очков, но я знала, что он питает иллюзии. Если Эдуард к нему расположен, Ричард может думать, что Эдуард его не убьет. Я знала Эдуарда лучше. Если потребует ситуация, он пристрелит кого угодно.

Допустим, ты прав, – сказала я. – Я поеду на свидание, и пусть киллер сделает ход. Что потом?

Потом мы его уберем.

Постойте, – перебил Ричард. – Вы ставите на то, что вы можете опередить профессионального убийцу и доберетесь до него раньше, чем он до Аниты.

Мы кивнули.

А если он окажется быстрее вас?

Эдуард посмотрел на Ричарда так, будто тот сказал, что солнце завтра не взойдет.

Эдуард будет быстрее, – сказала я.

И ты готова поручиться за это головой?

Я и ручаюсь за это головой, – ответила я.

Ричард чуть побледнел.

Да, так оно и есть. – Он кивнул. – Что я могу сделать, чтобы вам помочь?

Ты слышал, что говорил Эдуард, – сказала я. – Ты останешься здесь.

Ричард покачал головой.

Слышал, но в толпе даже супермену не помешает несколько лишних глаз и ушей. Стая поможет тебе прикрыть спину.

И ты спокойно подвергаешь их опасности?

Ты говорила, что готова рискнуть кем угодно, чтобы избавить от опасности меня. У меня чувство такое же.

Если они вызовутся добровольно, одно дело, но я не хочу, чтобы они шли по приказу. Телохранитель поневоле – плохой телохранитель.

Ричард рассмеялся:

До чего практично! А я на минутку подумал, что ты действительно тревожишься за моих волков.

Практичность сохраняет мне жизнь, Ричард, а сентиментальность на это не способна.

Несколько дополнительных наблюдателей развязали бы мне руки, – сказал Эдуард.

Я вытаращила глаза:

Ты доверишь монстрам прикрывать мне спину?

Монстры, – улыбнулся Эдуард, и довольно неприятно, – отличное пушечное мясо.

Они не пушечное мясо, – возразил Ричард.

Все мы – пушечное мясо, – сказал Эдуард. – В конечном счете.

Если бы я полагала, что подвергаю опасности посторонних, я бы не поехала в клуб, Ричард. Ты это знаешь.

Он посмотрел на меня, кивнул:

Знаю.

Эдуард как-то странно хмыкнул.

Хм, посторонних. – И покачал головой, улыбаясь. – Давай будем одеваться, – сказал он. – Я тебе принес несколько новых игрушек для сегодняшнего вечера.

Опасных игрушек? – спросила я.

А бывают другие?

Мы переглянулись, широко улыбаясь.

Вам это нравится! – сказал Ричард почти что тоном обвинителя.

Если бы нам это не нравилось, мы бы оба занимались чем-нибудь другим.

Анита не убивает за деньги, а ты – убиваешь.

На моих глазах лицо Эдуарда изменилось. Веселье исчезло с его лица, как исчезает за облаками солнце, и глаза стали безжалостными и пустыми.

Ты, влюбленный, думай что хочешь, но Анита могла бы выбрать себе другую работу, безвредную. Она этого не сделала – значит тому есть причина.

Она не такая, как ты.

Эдуард глянул на меня теми же пустыми глазами.

Ближе к этому, чем была раньше. – Голос был тихий, почти равнодушный, но у меня от него мурашки по коже побежали.