Смертельными тропами

С буфета спланировал Диоген и уселся Марусе на голову.

— Попробуете убить — буду лечить ее, пока не умру!

— Да что вы переполошились?! — воскликнула Катюша. — Надо просто поискать в монастырских книгах, как убрать вампиризм.

— А вот это вряд ли, — Раная устало опустилась на лавку и покачала головой. — Я за всю жизнь не слышала, чтоб кто–то избавился от него. Даже если найдем какое–нибудь забытое древнее заклинание или рецепт, понадобится очень мощный колдун для ритуала.

— Значит, шанс есть? — спросил я.

— Скорее, нет.

— Морпеха я ей не прощу, — сквозь зубы процедил Володька.

— От нее это не зависит, — заявил Верлим.

— Надеюсь, с меня обвинения сняты? — я обвел друзей вопросительным взглядом.

Все посмотрели на Верхового, тот в нерешительности пожал плечами, но, подумав, кивнул.

— Тогда, — продолжил я, — беру ответственность за Марусю на себя. Буду оберегать ее от вас, а вас от нее. Пусть Леха сделает шалаш, и мы с ней в нем переночуем.

— Хорошо, — кивнул Верховой. — Только свяжем ее для общей безопасности.

Получасом позже все, наконец, успокоились. Морпеха решили похоронить утром, вместе с монахами в крипте монастыря. А пока тело вынесли на улицу и поместили на импровизированном ложе из сухих веток.

Маруся лежала в шалаше, на подстилке из еловых лап, а я сидел у входа, борясь со сном, и краем глаза поглядывал, чтобы случайный монстр не покусился на тело Морпеха. Остальные дрыхли в избе, вызывая в моей душе жгучую зависть. Рядом со мной Серега воткнул в землю факел, колеблющееся пламя освещало траву и окрестные кусты.

Мои веки постепенно отяжелели, и я не заметил, как задремал. А проснулся от тихого стона. Вздрогнул, повернулся и увидел устремленные на меня глаза Маруси. Сейчас она была совершенно такой же, как прежде. Я осторожно сел рядом с ней и спросил:

— Как ты?

— Не знаю, — слабым голосом ответила она. — Как–то… необычно.

— Что–нибудь помнишь?

— О чем? Где мы? И почему я связанная?

Я коротко рассказал о событиях нынешней ночи. Маруся долго молчала, поджав губы, отблески огня плясали на ее лице. А я со страхом ожидал, как она воспримет весть о том, что убила друга.

— Знаешь, я догадывалась, — наконец произнесла Маруся, и я поразился ее спокойствию. — Последнее время я вижу странные сны. И вообще…

— Ничего не понял. О чем догадывалась?

Она посмотрела задумчиво, словно сомневалась, стоит ли рассказывать. Но, поразмыслив, все же продолжила:

— Все началось в ту ночь, когда ты был у Бабы–Яги. Мне не спалось. Тогда в первый раз я почувствовала какую–то странность. Внутри меня что–то происходило, что–то было не так, как обычно. Потом мы вернулись в деревню, я зашла в трактир и увидела, как Пантия режет мясо для жарки. С него капала кровь, и мне вдруг так захотелось…

Маруся передернула плечами и замолчала. Лицо ее исказила горькая усмешка.

— Не нужно тебе этого знать. Я и на людей–то теперь смотрю по–другому. Даже на тебя.

Эти слова резанули сердце. Она не доверяет мне, предавшему ее, считает врагом. Я осторожно взял ее за руку и пробормотал:

— Прости, что бросил тебя, ничего не объяснив, но ты… ты заслуживаешь лучшего. Я оборотень, волк.

— Раньше это не было препятствием, — усмехнулась Маруся, в точности повторив мои недавние слова.

Я замолчал, собираясь с силами. А потом рассказал ей, как считал Мелизору виртуальным миром, и поэтому не боялся, что причиню кому–то вред. О том, как Мишка положил конец этому заблуждению, о том, как я решил отказаться от нее, чтобы защитить от себя. На глазах Маруси выступили слезы, и она тихо сказала:

— Спасибо, Дим. Твое самопожертвование достойно поэмы, но теперь ведь все изменилось, не так ли?

— В каком смысле?

— Ты оборотень, я вампир, чем мы не пара?

Такой поворот мысли обескуражил меня. Я погладил ее по волосам и ответил:

— Обещаю, я найду способ тебя вылечить.

Она недоверчиво улыбнулась и вдруг сказала, кивнув на лежащее невдалеке тело:

— Не думаю, что я его убила.

Честно признаться, за выяснением отношений я совсем забыл о Морпехе и теперь с удивлением посмотрел на Марусю.

— Ты что–то вспомнила?

— Я и не забывала. Знаешь, вас было так много вокруг, и мне стоило немалого труда сдержаться… Но потом стало совсем тяжко, почти невыносимо. Но не могла же я напасть на кого–то из вас. В общем, ушла в лес и поймала там какую–то зверюшку, кажется, тушканчика. Помню, как растерзала его, пила кровь…

Ее голос дрогнул, воспоминания явно причиняли ей боль. А я смотрел на нее со смешанным чувством вины и огромного облегчения. Так это не она! Вот болван, как я мог поверить, что Маруся напала на Морпеха? Да он бы ее двумя ударами уложил.

Но кто же тогда это сделал? Я напряженно огляделся. Нужно быть начеку, убийца где–то рядом.

— Ты не можешь представить, — продолжала она, — как это жутко. Напившись крови, я была на вершине блаженства и сама себя за это ненавидела. А потом упала в траву, и больше ничего не помню. Судя по твоему рассказу, впала в катаплексию. Может, от ужаса, а может, у вампиров всегда так. Я очень мало знаю про них… про нас.