Смерти подобна

Видимо, не ожидал, что кто-то может справиться с эмоциями рядом с ним. Впрочем, ненадолго. Стоило ладони цесаревича скользнуть по моей спине гораздо более откровенно, чем требовал этикет, стало душно в помещении.

— Вас сейчас волнует отец диакон, Кристина? Возможно, ваш досуг могу скрасить я? — голос у цесаревича стал ниже, а взгляд темнее. Я прищурилась и резко подалась назад, гораздо быстрее, чем требовал танец.

— Он всегда меня волнует! — прорычала я, сжимая пальцы усмехнувшегося Алексея. — А вам не стоит задавать подобные вопросы почти замужней даме!

— Вы пришли просить за него или усугубить положение? Имейте в виду, я не привык к отказам, — обозначил он свою позицию невозмутимо, продолжая улыбаться присутствующим. Широко, открыто, но очень-очень фальшиво.

Я задохнулась, пытаясь справиться с очередным приступом ярости. Гораздо более сильным, чем когда увидела Васю. Ругаться нельзя, в конце концов, мы не в Урюпинске выясняли, кто украл курицу у соседа. Пререкания с царской особой могли плохо закончиться. Сейчас цесаревич воспринимал мои слова в шутку, однако кто помешал бы ему отыграться после? Непроизвольно горячие слезы обожгли глаза.

Дурацкая политика и чертовы цари. Вечно они считали себя вправе вершить судьбами.

— Я не пойду на это, — выдохнула я тихо, чувствуя себя героиней какого-то глупого любовного романа. Мы остановились, и я повернула голову, вглядываясь в черты лица Алексея Николаевича.

— Я пошутил, Кристина, — от прикосновения кончиков пальцев к оголенной коже я дернулась, чувствуя, как перехватило дыхание. Слезы высохли, а цесаревич поднес к губам мои руки и завораживающе посмотрел в глаза.

— Чтобы соблазнить женщину, мне не нужны ни угрозы, ни ультиматумы. Они приходят сами по доброй воле в мою постель и покидают ее без единого возмущенного слова, — прошептал Алексей, а я сглотнула и втянула носом воздух.

— Я могу помочь вашему отцу, — проговорила я тихо, давая понять наследнику, что его уловки меня не проняли.

Алексей замер, слегка прищурившись. Мы отошли в сторону, дабы не мешать другим парам приступить к очередному танцу. Взгляд, которым одарил меня его высочество, был заинтересованным.

— У вас осталось меньше года, — холодно произнес он, сбрасывая маску дружелюбия. Я замерла, чувствуя подступающий липкий страх. Он знает? — Этого недостаточно, чтобы вылечить смертельное проклятие.

— Да, — я облизнула пересохшие губы. Значит, не ошиблась. Его величество прокляли и довольно давно, поэтому след почти стерся. — Но это даст вам время найти решение проблемы. Просто отпустите его и никогда не преследуйте. Уверяю, он ничего дурного не желал.

Одиннадцать месяцев моей жизни за Васину свободу. Не такая уж большая цена за спасение жизни, которая принесет гораздо больше пользы, чем моя.

Тишина стала давящей, несмотря на играющую музыку и смех людей. Цесаревич рассмеялся, качая головой, и посмотрел на меня с некоей долей веселья.

— Ради вас он не пожелал поклясться служить моей семье, а вы готовы отдать свою? — вскинул он брови, ударяя по всем болевым точкам. Я сцепила зубы, сжимая ткань юбки. На секунду я ему поверила, отчего в голове помутилось.

«На эмоциях решения принимаются сгоряча. Коснись груди — узнаешь правду», — произнес Жнец, а сердце ощутимо укололо. Я почувствовала это, несмотря на его отсутствие. Непонимающе вздохнув, подошла ближе под внимательным взглядом Алексея.

— Я думаю… — горячо зашептала я, затем резко прикоснулась к нему там, где должна была ощутить биение сердца.

Цесаревич отшатнулся, а вот характерных ударов я не почувствовала. Неужели его харизма так задурила мне голову? Ведь некромант, должна была сразу все понять.

— У вас контракт, — прошептала я одними губами, ошарашенно глядя на него.

— В отличие от вас, меня никто не спрашивал, — ответил он, наклоняя голову. — Как думаете, насколько я хороший сын?

Ответить мне не дали. Испуганные крики вперемешку с прервавшейся музыкой заставили вздрогнуть. Алексей обернулся, открывая обзор на женщину посреди зала. В руке она держала пистолет. Не знаю, как пронесла его во дворец, напичканный сверху донизу охранной и металлоискателями. Взгляд у нее был дикий. Хаос клубился у ног, пока она шла вперед. Один из офицеров попытался выстрелить, но пуля срикошетила о невидимый барьер.

— Ты… — прошипела она с трудом, указывая на отступившего императора, которого мгновенно окружили солдаты. — Помнишь меня?

— Расступитесь! Гвардейцы, держать строй, защищайте императора! — скомандовал Ящинский. Топот ног десятков солдат заставил Призванную расхохотаться.

Темная материя всколыхнула тяжелые длинные юбки ее праздничного платья, а сама женщина широко улыбнулась, и ее голова начала поворачиваться вокруг своей оси. Противный хруст позвонков заставил содрогнуться всем телом. Кого-то стошнило, едва ненормальная особа повернула голову на сто восемьдесят градусов и замерла.

— Я не знаю, кто вы, но за попытку убийство члена царской семьи вам грозит смерть, — император был спокоен, хотя понимал, сколь глупо звучат его угрозы.