Смерти вопреки

– По всему выходит, товарищи, идти нам придется через сожженную деревню. Другого пути, похоже, у нас нет. По показаниям нашей разведки, которые получили по рации несколько часов назад, в деревне Вилкино расположен наблюдательный пост и два пулеметных расчета. Возможно, сидят снайпера. Если все так, то у нас есть хороший шанс пройти незамеченными, – командир десантников провел на карте карандашом жирную черту, потом обвел всех взглядом. – Обстановка всем ясна? Вопросов нет? Тогда приказ: всем соблюдать полную тишину. Да и вы все сами прекрасно понимаете, что только в этом случае у нас есть хороший шанс проскочить через немецкие порядки. Сашко и Казачков! – перед командиром встали два десантника. – Головой отвечаете за пленных!

– Так точно, товарищ командир! – одновременно ответили бойцы.

Потом пошло распределение бойцов на время движения. В арьергарде шел пулеметчик и два автоматчика. Мне, как товарищу Василию и следователю, командир определил место сразу за головным дозором. За нами шли пленные, в сопровождении двух бойцов.

Мы вышли в четыре часа утра. Не успели мы подобраться к пулеметной точке, как неожиданно натолкнулись на полевую кухню, где старательный повар (на моих часах было пятнадцать минут пятого) начал стряпать для солдат завтрак при свете фонарей.

– Иоганн, где этот бездельник Брейгель? Вчера ему говорил, причем дважды, чтобы с утра у меня был запас дров! Где дрова?

– Не кипятись, Клаус! Сейчас я его найду, и он живо натаскает тебе целую поленницу.

– Если он через пять минут не будет здесь с дровами, я его так отделаю поленом, что, как говорят русские, родная мать не узнает!

Партизанские разведчики ничего о кухне не говорили, а значило, что та приехала сюда в полной темноте, уже поздним вечером. Если немецкий пост через полчаса должен был смениться и тогда, после того как он будет снят, у нас была бы фора в полчаса, то теперь придется убирать повара с его кухонными работниками. Они, конечно, могли ничего и не заметить, но рисковать в таком деле не стоило. Командир коротко объяснил четырем бойцам их задачи, после чего те бесшумно растворились в темноте. Нам оставалось только ждать, вслушиваясь в громкое бурчание повара. Вскоре появился пропавший помощник, на чью голову вылился поток ругани, после чего полилась вода в емкость, что-то грузили, размешивали. Вскоре до нас донесся дымок из трубы кухни. Где-то впереди пролаял немецкий пулемет и в небо полетели осветительные ракеты. Мы вжались в снег. Спустя десять минут послышались глухие звуки, которые моему уху были хорошо знакомы. Наши парни резали фрицев, вот только в какой-то момент что-то пошло не так. Глухой удар, короткий вскрик и протяжный стон, правда, сразу прервавшийся. Тело напряглось, готовое действовать при малейшей опасности. Вернулись все четверо, вот только один из них теперь не боец. Половина его лица была обварена кипятком. Он с трудом сдерживал стоны. Разбираться не стали, а отослали его назад, к партизанам, а сами сразу двинулись дальше. Мы вошли в деревню и стали осторожно пробираться мимо пепелищ и обугленных остатков изб. Добрались до половины деревни, как впереди ударил черно-огненный взрыв, сопровождающийся криком боли. Дозор напоролся на мину! Мы замерли. Мозг отчаянно работал, просчитывая ситуацию. Единственный выход из этого положения – срочное отступление. Разворачиваться и бегом назад. Часть из нас сумела бы прорваться, пока немцы находились в растерянности. Вообще-то правильнее было идти по окраине деревни, рядом с немецкими позициями, так там точно не должно было быть мин, но теперь было поздно об этом думать. Назад! Срочно назад, на прорыв! Моя интуиция громко завыла, требуя от меня немедленных действий. Прошло несколько секунд и над сожженной деревней повисли осветительные ракеты, где-то сбоку ударила короткая пулеметная очередь. Свет ракет осветил закаменевшие черты наших лиц. Я видел, что командир бросил быстрый взгляд на товарища Василия, а затем стал отдавать приказы:

– Зимин! Осадчук! Проверьте, что там впереди, с парнями, а затем пойдете дозором впереди! Меняем маршрут. Идем по краю деревни.

«Все же решил идти вперед. Идиот».