Смертный приговор

– Мартен С. Снейдер, – поправила его Тина, но никто не засмеялся.

– Вспомнишь дьявола… – пробормотал Шёнфельд.

Тут из здания вышел Снейдер и направился к ним.

– Рад всех вас видеть.

Тина наморщила лоб.

– Скажите еще, что действительно радуетесь.

– Вы правы, Мартинелли. Я просто хотел быть вежливым.

– У вас новое качество, – пошутила Майкснер.

Снейдер холодно улыбнулся.

– Не преувеличивайте.

Когда Снейдер ловил преступника, он обычно расцветал и выглядел как нормальный человек. Никаких признаков кластерной головной боли. Но сейчас его лицо все еще было бледным. Возможно, смерть Эрика и арест Ауэрсберг шокировали его больше, чем предполагала Сабина. К тому же его запястья были перевязаны, а под рубашкой проступал бандаж, который опоясывал его туловище, как корсет.

Перед входом остановился автомобиль спецназа. Сотрудники спецподразделения выскочили из машины и распределились вокруг здания. Сабина огляделась. Если прибавить группу для защиты людей, группы наблюдения и людей Ломана, то за безопасность здесь отвечало около двухсот человек.

Один из охранников в униформе подошел к ним сзади.

– Уважаемые, здесь смотреть нечего, заходите! – Он нетерпеливо махнул рукой.

Снейдер медленно повернулся к полицейскому и оглядел его с презрительной улыбкой на губах.

– Вы что, хотите навязать мне разговор?

– Извините, я не знал, что эти гости с вами, – стал оправдываться мужчина. И тут же переключился на другую группу, которую мог загнать в здание.

– Зачем весь этот цирк? – спросила Сабина. – Ауэрсберг ведь уже призналась в убийстве Эрика.

Снейдер кивнул, с плотно сжатыми губами.

– Да, но мы до сих пор не знаем, как она смогла проникнуть в здание с оружием.

– Ее сейчас допрашивают? – спросила Тина.

Снейдер кивнул:

– Беспрерывно… с пяти утра.

– И каков результат? Не томите нас.

– Мартинелли, чего вы от меня ждете? Это актуальное расследование.

– Мы подписали соглашение о конфиденциальности, забыли? – напомнила ему Тина. – К тому же мы хотим учиться у вас не только на занятиях.

Снейдер выглядел так, словно взвешивал про себя, стоит ли оставаться твердым со своими льстивыми студентами или нет. Наконец переступил через себя. Вероятно, потому, что действительно должен был им все объяснить.

– Экспертиза почерка показала, что Ева-Мария Ауэрсберг написала письма гинекологу доктору Яну от имени Белока, чтобы спровоцировать его на убийства «Многоножка», которые завершили бы творение Белока. Выбрать именно ту берлинскую семью предложила, конечно, тоже она.

Снейдер понизил голос.

– У нас еще не было времени, чтобы проверить все данные на компьютере Ауэрсберг, но мы узнали, что из ее дома, через IP-адрес, был установлен контакт с венским серийным убийцей, которому она подкинула юную жертву. На допросе Ауэрсберг призналась, что спровоцировала убийство на Ваттовом море, случай каннибализма в Айфеле и убийство в Нюрнберге.

– Мотив? – спросила Майкснер и подняла три пальца. – В трех коротких точных предложениях.

– Вы быстро учитесь. – Он кивнул Сабине. – Расскажете?

– Если бы десять лет назад суд присяжных вынес убийце обвинительный приговор, ее дочь была бы сегодня жива, – объяснила Сабина. – Ауэрсберг винит в этом присяжных. Она не в себе от ненависти и хотела, чтобы присяжные почувствовали то же самое, что и она. Но Ауэрсберг не могла убивать сама, поэтому манипулировала серийными убийцами и определяла для них жертв – это была ее новая цель в жизни.

– Поэтому она председательствовала на процессе по делу «Многоножка» против доктора Яна, – добавил Снейдер. – Насколько это было возможно, она манипулировала доказательствами и всем расследованием, чтобы преступника оправдали. Тем самым усиливая страдания и боль близких родственников жертв.

– Однако Дорфера она убила сама, – вставила Тина.

– Это был просто инстинкт самосохранения.

– Почему вы не заметили, что Ауэрсберг психически больна? – спросила Тина.

Это был главный вопрос, которым задавалась и Сабина.

Снейдер посмотрел в пол, но ничего не ответил.

– Вы же были с ней друзьями, – сказала Майкснер.

– И остались, – ответил он. – Я расскажу вам одну историю… Если пригласить двух психиатров на разговор и заранее сказать обоим, что другой психиатр сумасшедший, произойдет следующее: после первой же беседы оба психиатра диагностируют друг у друга расстройство личности. – Он вздохнул. – К сожалению, психология часто работает так, что ты видишь только то, что хочешь видеть. – Снейдер заглянул в зал. – Давайте войдем.

Он придержал дверь, и Тина, Майкснер и Гомез проскользнули внутрь. Сабина вернула пальто Шёнфельду и тоже вошла в здание. Снейдер последовал за ней.

Когда другие уже прошли контроль безопасности, Сабина и Снейдер все еще стояли в очереди.

– Теперь мне понятно, почему Эрик действовал в одиночку и ничего не говорил вам о своих подозрениях, – сказала она.

– Мне тоже, – буркнул он. – Он раскрыл тайну Ауэрсберг, но знал, что я с ней дружу.

– Как бы вы отреагировали, если бы он поговорил с вами открыто?

– Правда в том, что… Я не знаю.

Сабина посмотрела на своего бывшего наставника.

– Мне знаком этот взгляд. Вы что-то обдумываете.