— Я иногда вспоминаю жуткие кинокадры. Не думай, это не Хичкок Это хроника Третьего рейха. Несколько десятков эсэсовцев гонят в газовую печь сотни, тысячи людей. Через несколько минут эти люди умрут. Но ужас вызывает не то, что они умрут. Ужасно то, что они идут на смерть тихо, послушно, аккуратно соблюдая свою очередь. При этом кажется, если кто-то попытается залезть вперед, остальные обидятся и скажут: «Куда же ты парень, я ведь стоял впереди тебя?». Ты видел эти кадры?
Старостин утвердительно кивнул.
— Почему они не восстанут? — продолжал американец. — Почему не предпримут последнюю, пусть отчаянную, попытку спасти себя? Почему все разом не бросятся на охрану? Ведь им нечего терять. Почему происходит так? Я полагаю, потому, что вместе они думают не так, как думает каждый из них по отдельности. Когда они вместе, ими правят другие инстинкты, такие, которые отличаются от инстинктов индивидуальных.
— А что тебе известно о террористах, убивших Дабса? — наконец-то напрямую спросил Старостин.
— Вопрос поставлен неверно. Террористов, убивших Даб-са, не существует. Ты не хуже меня знаешь, что посла убили полицейские. Гадкие, тупые, злые, необразованные афганские полицейские. А может быть, наоборот? Очень умные,
— Что это значит? Не хочешь ли ты сказать, что была какая-то игра?
— Может быть, хочу. Ты знаешь, что такое covert actions?
— Скрытые, закрытые… — начал вслух подбирать русские слова Старостин, нарочито скрывая знание точного перевода, чтобы лишний раз не показывать своей осведомленности в разведывательной терминологии.
— Это — тайные операции, — неожиданно четко по-русски и, как показалось Старостину, слишком громким голосом поправил его «Анархист».
— Ты хочешь сказать, что это была тайная операция спецслужб? — сделав паузу, Старостин решил сыграть ва-банк: — Операция спецслужб США? Или спецслужб Афганистана?
— А почему бы и нет? — снова по-английски продолжил «Анархист». — Почему бы не считать то, что произошло,
— Тогда в чем же заключалась цель этого спектакля? — принимая предложенную его собеседником театральную манеру выражаться, спросил Старостин.
— Каким был сценарий драмы? Кто продюсер? Почему потребовалось рисковать жизнью посла? Что это были за террористы? Почему был убит также и тот террорист, который добровольно сдался властям? Что нам покажут в следующем действии? — в тон Старостину продолжил перечень возможных вопросов «Анархист». — Не знаю. Трудно сказать. Я думаю об этом. А когда думаю и не пью виски, то болит голова. Боюсь, мой милый, пытливый друг, что я, старый хрен, никогда не поведаю тебе об этой страшной тайне.
Он залпом выпил очередной стакан и сам налил себе следующий. Помолчал, подумал. Сосредоточенно посмотрел на свечу, стоявшую на столе, потрогал тонким дрожащим пальцем ее край, помогая стечь стеарину. Потом, криво улыбнувшись, продолжил:
— Вчера, сразу после того, как мне стало известно о гибели мистера Дабса, я пошел в наше посольство. Там была очень напряженная обстановка. Им всем было не до меня. Кто-то был занят, кто-то просто не хотел разговаривать. Все прятались друг от друга. Я поговорил немного с Малиновским. Ты его знаешь. Он работает в политической секции. Он, как мне показалось, был не слишком расстроен, но очень зол.
— На кого?
— На афганцев. Он недоумевал, почему освобождением посла занимались не сотрудники сил безопасности, а полиция. Наиболее разговорчив был Марик Уоррен. Он консул. Ты его тоже знаешь.
— А что он говорил?
— Конкретно?
— Да.
— Чтобы я забрал свои бутсы из багажника его машины и не лез со своими расспросами. Это самое конкретное. Кроме того, он сказал, что на нем лежит обязанность подготовить отправку тела посла в США. Ну и еще он сказал, что Дабса убили не террористы, а афганские полицейские. Преднамеренно. По указанию Амина или Тараки.
— Но зачем?
— Об этом он не говорил. Я думаю, он этого не знает. Да и вообще он, как мне кажется, знает не все.
— А кто знает все?
— Возможно, Турко. Но я не играю с ним в американский футбол.
— Ты его видел в посольстве?
— Нет. Я не вхож к нему в кабинет. Для меня это слишком
Старостину был нужен результат. Придя со встречи, он очень хотел бы написать информацию, пригодную для отправки в Центр. Поэтому он решил подытожить все, что сообщил «Анархист» по поводу убийства Адольфа Дабса: