Смертоносный вирус «А». Кто «заразил» СССР Афганской войной

— То есть ты, Юра, хочешь сказать, что здоровые силы в партии смогут сами решить возникшую проблему?

— Могут, Леонид Ильич. Если им помочь.

— Так это же очень хорошо, — обрадовался Брежнев тому, что выход, оказывается, есть. — Давайте активнее действовать в этом направлении. Кстати, а на чьей стороне будет афганская армия? Дмитрий Федорович, — обратился он к Устинову, — ты что молчишь?

Министр обороны вовсе и не думал молчать. Напротив, он мысленно перебирал свои аргументы в этой дискуссии, дожидаясь того момента, когда наступит срок высказаться. Аргументов у него накопилось много.

Устинов всю жизнь был на войне. Став в тридцать три года наркомом вооружений, он воевал с немцами, давая фронту все необходимые виды оружия, потом, когда началась холодная война, он воевал с американцами, адекватно отвечая на их дубину созданием нашей советской дубины в виде атомной, а затем и водородной бомбы. Он был министром вооружений и министром оборонной промышленности, заместителем председателя правительства и секретарем ЦК, а три года назад возглавил Минобороны. Но где бы он ни работал, он всегда отвечал за оружие, за оборону, за безопасность советских рубежей и лагеря социализма в целом. Как и Андропов, он тоже прекрасно сознавал, что мирная жизнь — это фикция, видимость, реальность же состоит в том, что война продолжается и будет продолжаться всегда — до тех пор, пока одна из воюющих сторон не истребит другую. Устинов всю свою жизнь держал палец на спусковом крючке. У Андропова имелось Первое главное управление КГБ СССР, которое постоянно, в режиме нон-стоп, докладывало ему о коварных планах «главного противника», его вероломстве. Устинов тоже в этом смысле был обеспечен информацией из первых рук, у него было Главное разведывательное управление Генерального штаба, службы которого, разбросанные по всему миру, денно и нощно следили за врагом, докладывали о любых, даже самых незначительных деталях, внушавших подозрение.

Возможно, большой войны и не будет, возможно, как-нибудь обойдется, но сама должность Устинова, вся его предшествующая жизнь, его менталитет, привычки, характер — все в нем предполагало постоянную готовность не только отразить атаку врага, но и нанести свой сокрушительный упреждающий удар, удар возмездия.

Последняя информация разведки была тревожной. Американские военные корабли вошли в Персидский залив, и, скорее всего, янки готовят высадку своего десанта в Иране. Если это случится, то равновесие сил в регионе будет нарушено в ущерб нашим интересам. Если же американцы возьмут под свой контроль еще и Афганистан, то это станет настоящей катастрофой, тогда кольцо враждебных государств на юге сомкнется: Турция, Иран, Афганистан, Китай. Вся территория СССР окажется под прицелом американских ракет.

— Наши товарищи, в том числе главком сухопутных войск генерал Павловский, докладывают, что вооруженные силы ДРА целиком сосредоточены на отражении атак мятежников, — сухо сказал Устинов. — Что они не выходят из боев. Трудно сказать, чью сторону они займут в возможном конфликте с Амином. По нашим данным, Амин имеет в армии очень хорошие позиции. Он заранее почистил весь офицерский корпус от парчамистов и всех других ненадежных элементов. Так что, боюсь, проблема может оказаться серьезнее, чем мы думаем. Скорее всего, без непосредственного участия наших войсковых частей мы ее не решим.

— Другими словами, ты предлагаешь ввод на территорию ДРА советских войск? — переспросил Громыко. — Но мы должны отдавать себе отчет в том, какие последствия может иметь такой шаг.

— Я пока ничего не предлагаю, — Устинов сохранял каменное выражение лица. — Я просто констатирую факт: без нашей активной поддержки здоровые силы в НДПА верх не возьмут. Если мы согласимся с тем, что надо выступить на стороне оппозиции, то придется подключить и все возможности Комитета госбезопасности, и наши ресурсы. Если уж ввязываться в эту историю, то надо все делать наверняка.

— Дима прав, — поддержал его Брежнев. — Неудача для нас исключается. Но и Андрей тоже высказал дельную мысль: надо просчитать все последствия. Хорошо бы, конечно, избежать советского военного присутствия на территории Афганистана, доверить решение возникшей проблемы целиком нашим афганским товарищам. Но если такой план нереален, тогда давайте к следующему заседанию выходить с конкретными предложениями по силовому варианту.

Генеральный секретарь явно утомился, это видели все и поэтому быстренько закруглили ход дальнейшего обсуждения.

Результаты дискуссии нашли отражение в сохранившемся протоколе заседания политбюро от 31 октября 1979 года. Там давалась жесткая оценка действиям нового афганского руководителя. Говорилось о том, что Амин расширил масштабы репрессий, что он готовит расправу над группой членов политбюро ЦК НДПА, что его действия вызывают растущее недовольство даже в среде халькистов.