Смертоносный вирус «А». Кто «заразил» СССР Афганской войной

Дворянков был давним другом Тараки. Когда они познакомились, Тараки был известен в Афганистане лишь как начинающий писатель, автор «слезливых» повестей и рассказов о нелегкой жизни афганских бедняков.

Дворянков был профессором с мировым именем, автором многих научных работ, преподавателем Московского университета, а по общественной линии занимал должность заместителя председателя Общества советско-афганской дружбы. Этот умный, обаятельный и напористый человек имел много друзей в государственных структурах СССР, в основном из числа своих бывших студентов и аспирантов. Перед ним легко открывались двери во многие кабинеты МИД и ЦК КПСС.

Когда Тараки еще только начинал свою политическую карьеру, именно Дворянков организовывал ему приглашения в СССР. Будущего руководителя Афганистана то приглашал Союз писателей, то Общество советско-афганской дружбы. Через свои возможности профессор договаривался о бесплатном лечении афганского друга на курортах Кавказа, о публикациях его сочинений в Азербайджане. Другими словами, о Тараки в Москве узнали благодаря Дворянкову.

И теперь, став главой афганского государства, Тараки не забыл о том, сколько хорошего сделал для него советский ус-таз[24]. Через свою администрацию он послал в МИД СССР приглашение Николаю Александровичу посетить Афганистан в качестве его личного гостя.

В кабульском аэропорту Николая Александровича встречали какие-то суетливые офицеры из секретариата главы государства. Был там также президент Академии наук ДРА (бывший аспирант Дворянкова) Нурзай. Валерий Старостин, тепло поздоровавшись с профессором, договорился о том, что отвезет гостя из отеля в наше посольство.

Дворянков, как и большинство других визитеров из Союза, поселился в гостинице «Кабул». Отсюда Старостин повез Николая Александровича в советское посольство на встречу с Пузановым. Однако профессор недолго пробыл в кабинете посла. Вышел оттуда весь красный, матерясь и чертыхаясь. На обратном пути в гостиницу он передал Старостину так расстроивший его разговор.

Пузанов: «Ну, как, Николай Александрович, мы условимся с вами относительно посещения Тараки? Когда он сможет нас принять?»

Дворянков: «Александр Михайлович, я вас, возможно, не совсем точно понял. Вы, что, хотите ехать на встречу с Тараки вместе со мной?»

Пузанов: «Конечно, а как же иначе?»

Дворянков: «Тараки пригласил меня одного, как своего близкого личного друга. А вы-то здесь при чем? Извините, но на встречу поеду я один или я вообще никуда не поеду!»

— Да, круто вы завернули, — прокомментировал Старостин ход беседы с послом. — Похоже, вы нажили себе очень опасного врага.

Едва они зашли в номер гостиницы, где остановился ученый, как раздался, видимо, уже не первый телефонный звонок. Чиновник из администрации главы государства сказал, что лимузин с охраной готов доставить Николая Александровича в резиденцию председателя Революционного совета.

Пока ждали машину, Старостин обратил внимание Дво-рянкова на свежий номер афганской англоязычной газеты «Кабул таймс». На первой странице газеты был помещен фотоснимок: за огромным «председательским» столом находился блаженно улыбающийся «великан» — Тараки, а по краям другого длинного стола, образующего букву Т, сидели, восторженно глядя на вождя, «лилипуты» — члены правительства ДРА.

— Вот видите, Николай Александрович, что за фотографии публикуют в афганских газетах, — гневно сказал Старостин. — Просто дурь какая-то. Когда мы сегодня ездили вместе с вами в посольство, помните, я показывал портреты «великого лидера», развешанные по всему городу? Вы обратили внимание — на них глава государства расплывчато изображен зелено-голубой краской. Голова торчит из гофрированного воротничка, как у средневекового испанского короля или как у Тартюфа какого-то. И притом на лице у него все та же самая идиотская улыбка. Как это объяснить? Уж не означает ли массовое тиражирование таких изображений попытку кого-то из окружения Тараки скомпрометировать главу государства, представить его населению страны в качестве слабоумного старичка-маразматика. А может быть, он и на самом деле не способен адекватно воспринимать действительность?

— Валерий, ты привык всех и все подозревать. Я понимаю, это твоя профессия. Однако я почти уверен, что такой образ — образ простого, добродушного человека из народа — умышленно создается афганской пропагандой, чтобы подчеркнуть контраст с почти никогда не улыбавшимся, мрачным и высокомерным аристократом Даудом. Я думаю, что такой образ может импонировать представлениям афганских «низов», рабочих и крестьян.

— А газета «Кабул таймс» на английском языке издается для кого? Для афганских рабочих и крестьян? — съязвил Старостин.

Дворянков не успел ничего ответить. В дверь вежливо постучали. Молодой офицер с пышными усами, адъютант главы государства, пригласил профессора спуститься к машине. Профессор взял лежавший у него в номере большой портфель, набитый подарками, и направился к двери, на ходу отдавая ключи от номера Старостину.