Смирнов. Русский террор

Она повела его внутрь. Митя послушно шел за ней, попутно отмечая, что квартира и в самом деле страшно изменилась. Для прохода была оставленная узкая тропинка. Вдоль стен одна рядом с другой стояли огромные оплетенные бутыли с мутной жидкостью. Гостиная, прежде служившая для жарких политических споров, превращена в химическую лабораторию. Пол, обитый войлоком, клеенчатый потолок. Три длинных стола, все в пятнах от кислоты. На них в беспорядке ступки, гуттаперчевые ареометры, химические стаканчики с остатками гремучего студня, обрезки рейсфедеров с пригнанными свинцовыми пробками. В одном углу свалены коробки из-под бертолетовой соли. В другом помятая корзина с машинкой для приготовления мороженого. У дальней стены батарея пустых бутылей из-под глицерина, дымящейся азотной и серной кислот, девяностоградусного спирта высшей очистки, с клеймом «Розен. Для товарищества П. А. Смирнова».

Митины ноги будто приросли к полу. Он в ужасе уставился на Лизу. Почему она здесь? Так рано?

— Я живу теперь у Аглаи, — сказала Стеклова в ответ на изумленный Митин взгляд.

Он хотел возразить — мол, как же это возможно, ведь всего неделю назад она писала ему в Петербург из родительского дома.

— Со вчерашнего дня, — добавила Лиза, словно угадав направление мыслей Истопчина.

Слишком много нахлынуло вопросов. Митя молчал, потому что не решался задать хоть один из них. Что произошло? Что родители? Зачем все это?

Дверь тяжело хлопнула. Вошел высокий, худой мужчина с длинными черными волосами, в серой шинели.

— Иван, познакомься… — бросилась к нему Лиза, но не успела ничего сказать.

— Я же запретил пускать сюда кого-либо, — сказал вошедший, сверля Истопчина глазами. Голос его был тихим, но от его звука кровь застывала в жилах.

— Я за него ручаюсь! — с отчаянием в голосе крикнула Лиза. — Это надежный человек! Он разделяет наши убеждения! Он может быть нам полезен!

Девушка обогнула высокого и взяла Митю за руку, взглянув ему в глаза.

— Ты ведь с нами?

Она поглядела на него так просто, тепло и ласково, как никогда раньше.

— У нас не хватает троих человек, — подала голос Аглая. — Гривенникова и тех, что с ним вчера арестовали.

Иван резко повернулся к ней. Лиза же, не отпуская Митиной руки, сделала шаг вперед, оказавшись близко-близко к нему.

— Я читала твои письма, я знаю, что ты с нами. Ты ведь с нами?

Она глядела на него, будто спрашивала «Ты со мной?» Митя поспешно кивнул, но думать мог только об одном. Как можно скорее, под любым предлогом увести отсюда Лизу, подальше от этих бутылей и металлических трубок, от едкого запаха бертолетовой соли, от этих странных, бледных, не то одурманенных, не то одержимых людей. Увести на свет, на воздух, на берег Москвы-реки, отговорить, разбудить поцелуем, словно спящую красавицу! Голова шла кругом.

— Ему можно доверять, — Лиза все так же, не отпуская Митиной руки, повернула его к Ивану и неожиданно добавила звонко: — Куда я пойду, туда и он!

Она глядела на черноволосого с вызовом, выступив чуть вперед и гордо задрав подбородок. На секунду в ее образе промелькнула та, хорошо знакомая Мите, Лиза Стеклова, что кружила головы всем юношам подряд тем счастливым летом на даче.

Иван склонил голову чуть набок, уголок его рта едва заметно дрогнул.

— Пусть так… Как, говоришь, его имя?

— Дмитрий Истопчин, — вежливым салонным жестом представила Митю Лиза, затем повернулась к нему и все тем же сдержанным, чуть надменным тоном произнесла, — Иван Кольцов, руководитель нашей боевой группы.

Ее слова обожгли Митю словно бичом. Боевой группы?!

— Вчера мы лишились трех преданных соратников, — трагическим голосом произнесла Лиза. — Это были очень смелые, исключительно преданные нашему делу люди. Нам без них будет трудно, тем более что до назначенного срока…

— Я бы не торопился излагать ему все подробности, — прервал ее Кольцов, глядя Мите в глаза.

Взгляд его был не то насмешливым, не то презрительным. Ничего хорошего в нем не было уж точно.

— Брось! — звонко рассмеялась Лиза. — Это же Митя! — и добавила, подмигнув: — Разве ты о нем не слышал?

И она подхватила Истопчина под руку, все с той же внезапной игривостью и веселостью. Тот не сопротивлялся, хотя это «разве ты о нем не слышал?» Мите совсем не понравилось.

— Идем, я тебе здесь все покажу!

IX

Днем, когда старшие Смирновы спускались в контору, третий этаж смирновского дома погружался в сонную дрему. Николай отсыпался, Владимир обыкновенно убегал спозаранку по какому-нибудь из своих бесчисленных дел, младшие дети уходили на прогулку со своими боннами и гувернанткой. В гостиной оставалась одна Мария Николаевна.