Смирнов. Русский террор

Вначале театрального сезона Мария Николаевна всегда приобретала одну из лучших лож. Посещала премьеры первых недель, если вдруг не заболевал кто-то из детей, не случался приступ мигрени или грустное, переменчивое настроение не извещало о скором приближении ежемесячных женских хворей. Чаще других Смирновых в семейной ложе можно было видеть Владимира с женой, актрисой Никитиной, ее сестрой, а иногда в обществе дам полусвета, которых большинство присутствующих мужчин прекрасно знали лично, но в театре предпочитали делать вид, что совсем даже с ними не знакомы.

День Машеньки проходил обычно беспокойно. Просматривая журналы и газеты, которые выписывала в огромном количестве, она часто натыкалась на советы по воспитанию и считала своим долгом немедленно ознакомить с новшествами бонну, гувернанток, а если дело было на даче, то и берейтора, нанятого Алешеньке. Далее наступала очередь доклада экономки. Мария Николаевна завела в доме строгий учет, наподобие английского. Домашняя бухгалтерия велась с размахом. Большие амбарные книги хранили подробнейшее описание и подсчет стоимости всего съеденного, выпитого, истраченного на педагогов, платье носильное и исподнее, собственную конюшню, жалованье прислуге и прочие необходимые семейные расходы. Если бы Петр Арсеньевич захотел, то в любой момент мог бы узнать, как были истрачены деньги на ведение домашнего хозяйства, которые он ежемесячно выдавал супруге. Она сама настояла, чтобы средства выдавались именно ей, а не бывшей ключнице, ныне экономке Агафье. Ведение такого огромного и подробного учета требовало много времени и сил. Чтобы осуществить это важное дело, пришлось нанять двух молодых приказчиков, только окончивших бухгалтерский курс в коммерческом училище Щукина.

А кроме всего, надо было ежедневно успеть отслушать молебен у Иверской, заехать к Филиппову за пирожками и непременно посетить Голофтеевскую галерею, где каждый день появлялось что-то новое, неизменно интересное для дам. Особым почетом пользовалась тамошняя корсетная лавка.

Появление в жизни Машеньки Александра Васильевича Ненашева вызвало целую бурю. Подошел он к ней в книжной лавке, у того же Смирдина, заглянул через плечо в томик и довольно фамильярно заметил:

— Скука смертная. Вот Трендильяк — другое дело. Презанимательно и о географии представление дает.

С этими словами он протянул ей книжку.

Мария Николаевна поначалу задохнулась от возмущения — как смели к ней так просто, без официального представления… но, увидев улыбку и лукавые голубые глаза усатого господина, сердиться перестала. Было в нем что-то необыкновенно легкое и обезоруживающее.

Не дожидаясь, пока Мария Николаевна сама возьмет книжку, Ненашев открыл ее на первой странице и начал читать:

— После того как разбойники заперли связанного барона де Гаптена в сундуке, замотали тот цепями, привязали якорь и бросили в море, прошло не больше минуты. Казалось, выбраться невозможно… — тут Ненашев замолчал и отстраненным голосом произнес: — Действие происходит на островах Фиджи, это в Тихом океане. Довольно подробно описаны течения, климат, природа и племена, населяющие архипелаг. Притом в весьма увлекательной манере. Трендильяк великий путешественник. Он лично бывал в тех местах, которые описывает, и, надо признать, имеет весьма бойкое перо. Да еще перевод хорош! В этом издании, что я вам предложил, и французский оригинал представлен. Великолепно подходит для изучения языка.

Мария Николаевна не устояла. Ей жутко захотелось узнать, выбрался ли этот самый барон де Гаптен из сундука, и если да, то каким образом. К тому же это не какой-то приключенческий роман, а самое настоящее пособие по занимательной географии и французскому языку.

— Большое спасибо, — сказала она, — я непременно прислушаюсь к вашему совету.

Она повернулась к приказчику и сказала:

— Дайте мне сочинение Трендильяка.

Но тот виновато развел руками, нерешительно показывая на Ненашева.

— К сожалению-с, последний экземпляр-с. Господин статский советник его только что приобрели-с. Увы.

Теперь Марии Николаевне более всего на свете захотелось иметь эту книгу.

— Ничего, — сердито ответила она. — Может, у Корфа имеется.

— Никак нет-с, — с гордостью парировал приказчик. — Только мы-с имеем. Сочинения господина Трендильяка продаются только Смирдиным по исключительному соглашению с господами Сытиными. Да-с.

Тут Ненашев мягко улыбнулся и протянул Марии Николаевне книгу.

— Возьмите.

— Нет-нет, — она стала шумно отказываться, однако Александр Васильевич все же вложил томик ей в руки. — Ну, хорошо… Я вам непременно верну. Вы ведь здесь бываете?

— Почти каждый день, — ответил Ненашев, и эта была чистая правда. Один из приказчиков в лавке был его осведомителем. Сообщал о странных заказах и предложениях нелегальной литературы.