Смоленская Русь. Княжич 1 (СИ)

Больше всего беспокойства Изяславу Мстиславичу, да и мне тоже, по нижеизложенным причинам, доставляла боярская «шобла», через день собирающаяся в княжеском тереме на междусобойчики. Обсудив свои дела, заботы и тревоги, быстро исчерпав все свои «профессиональные» темы, бояре неизменно переходили к никогда не иссушаемому источнику для интересных разговоров – начинали сплетничать, перемывая косточки себе и другим.

Вот типичный и довольно распространенный меж боярами разговор о личности и повадках княжича, дословно переданный мне Вертаком.

– Что думаешь, о нашем княжиче?

– Странный он какой–то. Не по годам разумный, да только откуда он мог такие разумения взять?

– Я своих сынов грамоте не обучаю, чай не дьяки, а родовые бояре, есть, кому за них на бересте карябать!

– А на нас он глядит так презрительно, будто мы его холопы.

– Ты думаешь презрительно? Мне так кажется, что с еле видимой ухмылкой, да такой, какой он, как я заметил, поглядывает на шутов, да гусляров.

–А ведь твоя, правда! Бог, ведать ему разум затуманил, если над «наибольшими» людьми насмехается!

– Да … лучше пускай книги читывает, и про меж себя посмеивается, нам–то что! Не он же наш князь, а будет ли, и когда – Бог ведает!

– Твоя, правда! Поперёд княжича имеются есчо старшие родичи!

После нескольких часов проведённых в тереме, бояре, наконец, разъезжались по домам. Изяслав Мстиславич отдыхал или занимался своими делами, но с первыми ударами колокола к вечерне некоторые из «отмороженных» бояр могли за какой–либо надобностью заглянуть во дворец и проторчать там до ночи, без передыха работая главным боярским органом – языком. Моими поистине любимыми днями недели стали вторник, четверг, суббота и воскресенье, так как, по давно заведённой традиции, в эти дни бородачи в горлатых шапках принципиально не гостили у князя. Могли объявится в тереме или по персональному приглашению, или, если не дай Бог, случается какое–либо ЧП общегородского масштаба.

Моей скромной персоне бояре уделяли внимание не только на словах, но и на деле. Если со своими дворянами и прочими детьми дружинников (главным образом бастардов, незаконнорожденных), проживающих, как и их отцы, постоянно с князем, я в силу объективных причин общался в круглосуточном режиме, то с детьми смоленских бояр встречаться, ещё не доводилось. Но спустя седмицу с момента моего приезда в Смоленске, бояре исправили это упущение.

После полудня бояре нашли меня в обществе моих дворян–оруженосцев и без лишних разговоров всунули в нашу устоявшуюся компанию своих отпрысков.

Барчуки тусовались во дворе. При моём появлении все низко склонили головы, послышалось:

– Здравствовать тебе, княжич!

– И вам всем не хворать!

Затем прошёлся, знакомясь, по всему этому немалому, шумному скопищу подростков. Барчуки все как на подбор были моими ровесниками (плюс–минус пару лет).

Князь с боярами, присутствующий при нашем знакомстве, с умильной улыбкой на устах, указав мне на сбившихся в кучу барчуков сказал.

– Идите на дворе играйтесь!

Только этого мне не хватало! Кто бы знал, как я «рад и жажду общения» с этими избалованными, сопливыми юнцами! Но слово князя закон, хочешь – не хочешь, а придётся с ними развлекаться. Вместе со своими дворянами, я первым делом перезнакомился с молодой боярской порослью, стараясь запомнить их имена. Как оказалось, с некоторыми я был ранее знаком, вернее бывший хозяин теперь уже моего тела. От барчуков не укрылось то обстоятельство, что я никого из них совсем не помню. То–то будет теперь пересудов у родителей этих великосветских малолеток! Да и пускай языки мозолят! Им не привыкать!

Лучше всего людей сближает какая–либо совместная деятельность, детей и подростков – прежде всего игры. Но у местных с фантазией было туго, из коллективных игр, кроме догонялок и пряток они ни во что более не играли. Не долго думая сыграть я с ними решил в футбол, разделив подростков на две команды, благо численный состав подобрался подходящим для этой игры. Вкратце объяснив правила, и набив шерстью кожаный мяч (правда больше похожий на регбийный) мы весело принялись его гонять. Вечером, барчуки с явным сожалением покидали подворье, до того их захватила новая игра.

В первый день среди подрастающего поколения для себя я выделил следующих оболтусов, в будущем могущих мне быть полезными. По крайней мере, в них читался интеллект, присутствовала определённая харизма, сила воли и соответственно организаторские способности.

Притомившихся и вспотевших футболистов, внимательно наблюдавший за «матчем» Перемога, сразу же погнал в тепло, чтобы не простыли на улице. Усевшаяся передохнуть на лавки молодёжь взахлёб болтала и пила квас, обменивавшись меж собой яркими впечатлениями от княжичей забавы. Я лишь польщённо принимал в свой адрес возвышенные дифирамбы, сохраняя при этом не свойственное моему возрасту спокойствие и степенность.