Смотрящий по неволе

Впрочем мрак трудно было считать за непроглядный. Неавторитетная питерская молочно-белая ночь вползала в окна там, где ее пускало пламя. А там, где не пускало, то есть плавило окна снаружи, и так было светло почти как днем. И тем не менее расклад был на стороне Сергея. В панике, в выедающем глаза дыму, в чумном красном свете фиг кто мог просечь, что в здание проник чужак. Тем паче ары, привыкшие к стихийным бедствиям типа землетрясений, приняли пожар за естественное явление, и каждый шустрил в меру своей подлости.

«...Наша канадско-российская компания предлагает вам ознакомиться с образцами выпускаемой продукции. Сегодня мы проводим презентацию товара и по-этому отдаем почти даром. Вашему вниманию предлагается пожар третьей категории. Одна штука...» – две очень серьезные причины заставили Шрама сунуться в самое пекло. Нет, за причину не стоило учитывать то, что он просто не мог не ответить, когда собираются наехать. Он всегда наезжает первым. Он заслужил это право тем, что чалился, тем, что блевал и срал тюремной баландой, и не ссучился. Тем, что до сих пор ему снятся лютые окрики вертухаев.

Трое кривоносых казбеков в рое жалящих искр тащили навстречу Сереге сейф. Помыкал ими четвертый. И этому четвертому реально было до лампочек все кроме сейфа. А следом горбатились тени, кривые как турецкие сабли. А ведь на зоне времени добана, и Сергей от скуки заучил основные черные слова. И теперь с грехом пополам врубался.

– Эх, бухгалтер, собака бледнолицая, ключи домой забрал, да?! – за спиной этого урюка обрушилась пылающая балка. Но он отпустить железный ящик даже на миг не посмел. То ли такой послушный, то ли такой жадный.

– Слушай, Палат Сурикенович, зачем тащим, денег там нет, все деньги Альберт в казино проиграл, там только бухгалтерские бумаги, да?!

– Тошик, ты – чурка нерусский, ты умные буквы в квартальный отчет заново писать захотел, да?! – приблизительно так перекликались обсмаленные Гераклы, волокущие медлено раскаляющееся железо сквозь подстегивающие языки огня.

Также было бы нелепо ожидать, что потные, норовящие друг другу отдавить пальцы грузчики будут щелкать жалами по сторонам. Разминувшись с тяжеловесами, замаскированный пляшущими отсветами огня, круче не бывает, Сергей птицей взлетел на площадку второго этажа.

«...Хочу обратить ваше внимание на качество предлагаемого товара. Какой-нибудь любой другой поджигатель поджег бы ваш магазин с одной стороны. Наша же фирма не поскупилась на бензин, и теперь мы имеем два очага возгорания...» Первая причина, погнавшая Серегу внутрь пожара, была самая банальная. Хороший костер следует поддерживать, иначе потухнет. Где несколько ящиков водки расколошматить, чтобы горело ясно и убедительно. Где неловким, или наоборот чересчур ловким движением помешать глупым людям заниматься тушением. Какая может быть борьба с огнем, когда рядом Шрам?

– Эй, Муслим! – окликнул кто-то обознавшийся Шрама, – Ты не помнишь, дарагой, где я пистолет спрятал? Башка моя совсем дырявый стала!

– Погоди, огонь доберется до тайника, еще дырок в башке добавится, – сквозь зубы и так, чтоб не расслышали, прошипел Сергей, сворачивая за угол, – Таким, как ты, не стволы ныкать, а на рынке обвешивать положенно.

Внизу сейф наконец таки отдавил чью-то ногу. Крик был настолько пронзителен, что сквозь смачный треск пламени долетел к Шраму. Палату Сюрикеновичу наконец пожелали жениться на верблюдице, сдобрив пожелание плохо срастаемым русским матом.

Истино в умных книгах говориться – чем кондовей способ, тем надежней. Сергей начал рвать на себя одну за другой дверные ручки и орать в открывающиеся пропитавшиеся едким дымом пространства что-то вроде:

– Дарагие, крыша рушится, да?!! Дарагие, сейчас гранаты на складе рванут, да?!!

И хотя звучало это на буквальном русском, наивные дети гор верили, и в их нестройных рядах все круче и круче свирепствовала паника. Кутерьма и бардак получились на миллион долларов. Канцелярские книги, как голуби, шелестя крыльями-страницами, умирали повсюду, они взлетали в огненном вихре, и черный от копоти ветер уносил их прочь.

Выскочивших из очередной расцветающей жаркими бутонами огоньков конуры тройку голых шлюшек и голого же волосатого, как мохеровый шарф, горца, нелепо закрывающего срам шестиструнной гитарой, Серега даже мысленно пожалел – из мужской солидарности. Голый король и девки с визгом помчались на выход, тряся ягодицами цвета куриных окорочков и медленно поджариваясь.

«...А теперь самое приятное. Любая другая фирма за поджег магазина такой площадью запросила бы не меньше пятисот долларов. Наша же компания за услугу не возьмет ничего. Но поскольку у нас сегодня рекламная акция, просьба всех участников самим запомнить и другим рассказать, что значит становиться поперек дороги Сережке Храму.»