Смотрящий по России

Тарантул стоял напротив. Если разобраться, тоже все логично, он подавлял своим ростом. А потому должен был чувствовать психологическое преимущество. За спиной Макса стояли еще два человека. Если у Макса появится вздорное желание подняться, они немедленно посадят его на место.

— У меня сложилось впечатление, что в прошлый раз ты был не до конца со мной откровенным, — печально сказал Тарантул, сверля Макса холодными, безжизненными глазами.

Было заметно, что чужая ложь несказанно коробит его праведное нутро.

— Откуда такие подозрения? — равнодушно спросил Макс, слегка пошевелив руками. Запястья не были стянуты браслетами, а это, в данных условиях, весьма обнадеживающий факт.

— Ты говорил, что служил в ФСБ, — напомнил Константин Игоревич.

— Было дело, — легко признал Макс.

— Ты дурканулся. Мы навели о тебе справки… У нас тоже имеются кое-какие возможности. Человек с таким именем там не значится. Это во-первых… А во-вторых, тебя видели в Троицкой церкви. Еще ты приходил к княгине Голицыной. И держался ты с ней почти по-родственному.

— Вы следили за мной?

— Не без того.

— Странно, что я вас не заметил. На подобные вещи я очень чувствителен. Впрочем, вокруг меня все время вертелся какой-то бомж, но я как-то не придал этому значения. — Тарантул невольно улыбнулся. — Выходит, это был ваш человек.

— Так вот, я повторяю свой вопрос, что ты за человек и чего ты хотел от старухи?

Тарантул не сердился, он выглядел очень дружелюбным, и голос отдавал какой-то располагающей теплотой. Точно таким же голосом взрослые дяди предлагают малышам леденец. Вот только в этом деле присутствовало одно «но» — Макс уже давно вышел из детского возраста. Не следовало обольщаться. Зная Тарантула, Макс прекрасно понимал, что тот любит поиграть в доброго дядю. Наверняка у одного из парней, стоящих за его спиной, заготовлен пыльный холщовый мешок, стоит только Константину Игоревичу поднять палец, как его тотчас набросят Максу на голову.

— Я не рассказывал об этом… но она хорошая знакомая нашей семьи.

Тарантул отрицательно покачал головой. После некоторого раздумья заметил:

— Ты усложняешь себе жизнь. А мне от тебя нужна одна правда. Зачем ты хотел убить Беспалого?

— С чего вы это взяли? — возмутился Макс. — Я действовал так, как было приказано. Я хотел задержать его!

— Есть люди, которые видели, что ты сжимал в руках нож. А потом о том же самом сказал и Беспалый.

— Он гонит! — Макс попытался приподняться, но его тотчас осадили.

— Это мы сейчас проверим. — Тарантул кивнул, и тотчас на предплечья Макса набросили ремень, прикрутив его к спинке стула.

— Суки! — выругался он в бессильной ярости.

Точно такой же шнур захлестнул его горло и не давал дышать. Тарантул явно сожалел, что приходится прибегать к насилию.

— Извини, просто у меня нет времени. Мне нужно срочно получить ответ на интересующие меня вопросы. Для меня всегда важно знать, что за человек находится со мной рядом. — Дверь открылась, и в комнату вошел коренастый мужчина с небольшим чемоданчиком. — Все как обычно, — дал инструкции Друщиц.

Мужчина, блеснув очками, молча и понимающе кивнул. Было видно, что он занимается привычной и порядком поднадоевшей работой, не способной вызвать в его душе даже слабого эмоционального всплеска. Покопавшись малость в чемоданчике, он извлек из него шприц и какие-то ампулы. Лепила был верен себе — никаких эмоций, только работа.

— Не беспокойся, все будет на уровне, — успокоил Макса Тарантул. — В нашей организации все самое лучшее. Укол будет совершенно безболезненный, а на коже не останется даже следа. Так что с эстетической стороны ты не пострадаешь.

За спиной Макса раздался сдержанный смешок. Охрана всегда очень чутко реагировала на юмор Константина Игоревича. Не однажды, точно так же стоя за спиной обреченного, Макс кривил физиономию, слушая остроты начальника службы безопасности. Как все-таки переменчива и капризна судьба. Лепила уже заполнил раствором шприц и шагнул к неподвижно сидящему Максу.

— Нам применить силу или ты все-таки расскажешь все добровольно? — спросил Тарантул. — Ослабьте ему горло, кажется, наш друг пытается что-то сказать.

— Вы напрасно меня подозреваете, я чист, — задыхаясь, произнес Макс.

— Это мы сейчас проверим. Вколи ему раствор! — распорядился Тарантул.

— Чем вы меня дурите? — спросил Макс, глядя на шприц.

— Хм, занятно. Тебя волнуют такие подробности? Чувствуется настоящий профессионал… Барбамил! Если тебя так интересует.

Лепила уверенно ввел иглу в вену и медленно принялся вводить раствор. Укол оказался необычайно болезненным. Казалось, что боль ударила в каждую клетку. Был момент, когда Максу показалось, что он теряет сознание. Стиснув зубы, он постарался противостоять наркотическому воздействию, сосредоточившись на крупной блестящей заколке на галстуке Тарантула. Но неожиданно ее контуры стали размываться, с каждой секундой теряя четкость, пока наконец не превратились в неясное пятно. Так бывает, когда на картину, написанную акварельными красками, попадает вода.