Смотрящий по России

— Очухался, значит, — удовлетворенно протянул Тарантул и с размаху влепил Гоше оплеуху. Заглянув в лицо, неодобрительно хмыкнул. Мало показалось. Взяв за волосы бессильно откинувшуюся голову, влепил еще разок. В этот раз уже покрепче.

Поговаривали, что прежде чем стать начальником охраны, он слыл хорошим специалистом по развязыванию языка. Прежних навыков он не растерял, во всяком случае, в его присутствии даже самые косноязычные обретали талант Златоуста. Собственно, метод был универсальный, какого-то особого ключика он не искал. Просто перед тем как начать допрос, лично избивал подозреваемого и, устав от ратных дел, присаживался рядом и задавал бесхитростный вопрос о житье-бытье. И если упрямец все-таки не понимал, с кем имеет дело, тогда конечности допрашиваемого зажимали в тиски. А уж вороток способен был вытянуть из любого самую затаенную правду.

— Тебе не больно? — ласково поинтересовался Константин Игоревич.

Стоящие рядом даже не улыбнулись. К чудачествам Тарантула они уже давно привыкли. Костя иезуитствовал, и это был всего лишь один из способов, чтобы раздавить врага и принудить его к откровенности. Инквизиция так инквизиция! Если он будет совсем непонятлив, тогда можно будет поставить его на четыре точки и поглумиться всем по очереди. Но это уже на самый крайний случай, когда иные методы убеждения окажутся неэффективными.

— Самую малость, — болезненно скривился Гоша. Кому как не ему были известны методы убеждения Тарантула.

— А то знаешь, я начал как-то беспокоиться. Все-таки мы с тобой не чужие. Как-никак ты же под моим началом ходил. У тебя на башке кровища запеклась. Череп-то не проломан? — сочувственно поинтересовался Константин Игоревич.

— Ничего, выдержу.

— Тебя нужно немного подлечить, приложить к ране что-нибудь прохладное. — Тарантул рассеянно похлопал себя по карманам. — Куда же я его подевал? Ах, вот… кажется, отыскал, — вздохнул он облегченно. Сунув руку в карман, он вытащил кастет. Аккуратно вправив в него костяшки пальцев, сочувственно сказал: — Если этот предмет приложить к больному месту, да еще со всего размаха, то он враз приносит очень большое облегчение. Сам-то ты как думаешь?

— Не уверен, — тихо проговорил Гоша.

— А ты со мной согласен? — вдруг повернулся Тарантул к стоящему рядом Виктору.

Тот лишь вяло повел плечами, дескать, приходилось встречать и более эффективные методы, но если нет ничего подходящего, тогда сойдет и это.

Не дожидаясь ответа, Тарантул резко, с коротким замахом тюкнул свинчаткой в лицо Гоше. Голова парня бессильно откинулась в сторону, а из разбитых губ на светло-коричневую рубаху брызнула кровь.

— Сосредоточься, я люблю, когда меня внимательно слушают. От этого напрямую зависит, понимаешь ты меня или нет. Итак, меня интересует, где сейчас находится Тимофей Егорович Беспалый. — Голос Тарантула был деловым, отсутствовал даже намек на какую-то личную неприязнь. Как говорится, ничего лишнего, только дело.

— Я не знаю, о чем ты говоришь, — в отчаянии воскликнул Гоша. На его губах появилась кровавая пена. — Он меня оговаривает!

— Вот, значит, как оно складывается. Жаль! Следовательно, ты до конца не осознал, с кем имеешь дело. Тебя похоронить целехоньким или все-таки разрубить на куски? Лепила, ты взял топор? — посмотрел Тарантул на одного из спутников, коренастого широкоплечего парня.

Тон, с каким были произнесены эти слова, насмешки не подразумевал.

— Все здесь, — охотно откликнулся Лепила, приподнимая темно-зеленую сумку.

— Видишь, как все складывается, — спокойно сказал Тарантул. Он смотрел в глаза Гоше с доброжелательной улыбкой. — Ладно, не будем тянуть время. Сделай ему сначала укол, а потом отрежь голову. Ну, чего ты стоишь?! Я, что ли, Лепила или ты?!

Гоша попытался подняться:

— Послушайте, вы совершаете ошибку.

Резко вскинув руку, Виктор ударил Гошу в подбородок, и тот, опрокинувшись в кресло, как-то нелепо задрал ноги кверху.

— Держи его, только покрепче! — приказал Тарантул.

Виктор с напарником надавили на плечи бывшего коллеги.

— Ну, чего стоишь! — прикрикнул Друщиц на Макса. — Ноги ему держи!

Макс крепко вцепился в ноги Гоши.

Коренастый действовал неторопливо, вытащив из кармана скотч, он уверенно заклеил рот Гоши. После чего, порывшись в сумке, извлек шприц.

— Руку держи, — сказал он.

Гоша яростно вырывался, пытался перевернуться на живот, но трое мужчин крепко держали его извивающееся тело.

Тарантула, казалось, не интересовало происходящее, он подошел к стене, где были развешаны фотографии, понимающе покивал, потом сказал:

— У тебя здесь душновато, Макс. Можно было бы и форточку открыть.

Лепила надавил на поршень шприца и, когда, рассыпаясь, вверх брызнула струйка, удовлетворенно кивнул. Лицо постное, совершенно ничего не выражающее, оно и понятно, человек выполняет рутинную ежедневную работу. Умело нащупав вену, он воткнул иглу и медленно принялся вводить дозу скополамина.

Тарантул, неожиданно развернувшись на каблуках, поторопил:

— Давай побыстрее!

— Быстрее нельзя, — возразил «эскулап», не отрывая взгляда от шприца. — Может случиться остановка дыхания.