Смотрители маяка

Они поднимаются на третий этаж к цистернам с керосином, потом на четвертый, где хранится масло для горелок. Один из них снова выкрикивает имена, не столько в надежде услышать ответ, сколько чтобы нарушить тягостную тишину. Нет ни единого следа, указывающего на бегство, ничего, что позволило бы предположить, что смотрители покинули маяк.

Они идут по лестнице, металлические кольца которой поднимаются по внутренней части стены вверх до световой камеры маяка. Перила блестят. Они не от мира сего, эти смотрители маяка, помешанные на тщательной уборке, они полируют, убирают, натирают; маяк — самое чистое место, куда ступала нога человека. Мужчины ищут отпечатки на меди — но безуспешно; смотрители не прикасались к ней. Хотя если бы кто-то из них спешил, падал или пытался за что-то схватиться, если бы кто-то был не в себе… Но ничего необычного.

Шаги гремят, как удары похоронного барабана, настойчивые и тяжелые. Люди уже мечтают оказаться в безопасности буксира и устремиться к берегу.

Они выходят на кухню. Двенадцать футов в ширину, в центре торчит огромная труба. На стене висят три шкафчика, где аккуратно расставлены банки с консервами: запеченная фасоль, конские бобы, рис, супы, бульонные кубики «Оксо», свинина с кашей, отварная солонина, маринованные овощи. На столешнице лежит запечатанная упаковка сарделек в вакууме — словно материал для исследования в лаборатории. Перед окном раковина — красный кран для дождевой воды, серебристый для пресной, и сбоку сушится тазик для умывания. Между внутренней и внешней стенами, на полках, которые хранители используют в качестве кухонного шкафа, лежит засохшая луковица. Над раковиной висит застекленный шкафчик, где лежат предметы туалета: мужчины находят там зубные щетки, расчески, бутылки «Олд Спайс» и «Табака». Рядом — буфет со столовыми приборами, тарелками и чашками, все разложено и расставлено с предсказуемой аккуратностью. Часы на стене остановились в восемь сорок пять.

— Что это? — говорит мужчина с усами.

Накрытый стол. Для двоих человек, не троих: нож, вилка и тарелка для каждого. Тюбик горчицы, чистая пепельница. Пластиковая столешница в форме полумесяца плотно охватывает трубу, перед ней — скамейка и два стула, один забрызган пеной, а второй стоит под таким углом, как будто сидящий на нем человек резко вскочил.

Человек с прикрытой волосами лысиной проверяет, не греется ли что-то на плите «Рейберн», но она холодная и пустая. Через окно они слышат шум моря, вздыхающего у скал внизу.

— Ничего не понимаю, — говорит он, и это скорее не ответ, а признание полнейшего непонимания и испуга.

Мужчины смотрят на потолок.

На маяке негде прятаться, вот в чем дело. В каждой комнате можно сделать два широких шага от трубы в одном направлении и два в противоположном.

Они идут в спальню. Три койки изгибаются вдоль стен, занавеска перед каждой отодвинута. Постель тщательно убрана, простыни натянуты, подушки и бежевые одеяла колючие на ощупь. Над ними две кровати поменьше для гостей и лестница, чтобы забраться на них. Под лестницей место для хранения с задернутой занавеской. Лысый мужчина, затаив дыхание, отодвигает ее, но обнаруживает только кожаную куртку и две рубашки.

Семь этажей и сто футов над уровнем моря. В гостиной телевизор и три старых кресла марки «Эркол». На полу рядом с самым большим, которое, по их предположению, принадлежит главному смотрителю, стоит чашка с остатками холодного чаю. Рядом с трубой наверх поднимается дымоход. Может быть, главный смотритель сейчас к ним спустится, он наверху в световой камере, чистит стекла. Еще двое тоже там, они на смотровой площадке. Извините, они ничего не слышали.

Часы здесь показывают то же время. Без пятнадцати девять.

Двойные двери ведут в смотровую комнату на восьмом этаже. Возможно, тела найдутся здесь и закрытая дверь не дала запаху распространиться. Но они уже не удивляются тому, что здесь пусто. Почти вся башня пройдена. Осталась только световая камера. Девять этажей изучено, девять этажей пустуют. И вот они поднимаются на самый верх, и там она — лампа «Девы», огромный газовый фонарь в окружении стекол, хрупких, словно крылья бабочки.

— Вот и все. Их нет.

На горизонте собираются перистые облака. Ветер свежеет, меняет направление и хлещет по прыгающим волнам. Как будто смотрителей никогда и не было. Или же они забрались на самый верх и просто улетели.

II. 1992

4. Загадка

Independent, понедельник, 4 мая 1992

Известный писатель проникает в тайну «Девы»

Автор приключенческих романов Дэн Шарп стремится разгадать одну из величайших морских загадок нашего времени. Шарп, автор бестселлеров «Око шторма», «Тихие воды» и «Спуск дредноута», вырос у моря и давно интересовался историей необъяснимого исчезновения. Впервые погрузившись в документальную прозу, он объясняет: «История «Девы» завладела мной еще в детстве. Я хочу пролить свет на это дело, пообщавшись с людьми в центре событий».