Смута (СИ)

—Собери небольшую дружину и скрытно иди к пределам печенежским, там на первом сторожевом посту остановишься, всё высмотришь, потом убьёшь всехи зажжешь дымы.* (Примечание автора: границыземель охранялись с помощью сторожевых постов, которые в случае нападения врага, зажигали на вышке сигнальный огонь – дым. Этот сигнал передавался по цепочке таких же вышек до самого стольного города.) Пусть весть о нападении печенегов спешит в Киев. Дружина Киева пойдёт навстречу ворогу. Я отправляюсь в Киев, и как только князь умрёт, я объявлю себя Великим князем.

Горясер помолчал, переваривая услышанную весть, затем усомнился:

—Князь, ты опять рискуешь головой, ты и жена твоя за заговор долго сидели в узилище. Владимир мог тебя казнить, но вместо этого дал в управление город Вышгород….

—Не отговаривай меня, я всё решил, — Святополк решительным взглядом посмотрел на Горясера.

—Я не отговариваю, а хочу напомнить, что если Владимир победит недуг, то больше прощать тебя не будет.

—Он не казнил меня и не казнит, потому, что виновен в смерти моего отца Ярополка, это он заманил его в ловушку и приказал убить. Иди и делай, что тебе сказано. Будешь иметь своё дворянское дворище слуг, богатство….

***

Над Киевом спускался тихий вечер, солнце вот, вот коснётся верхушек деревьев, казалось, что мир и покой владеют городом, но неспокойно на душах людей, в их сердцах поселился страх. Сначала пошли слухи о болезни Великого князя Владимира, затем народ всполошился, узнав, что Ярослав более не хочет ходить под властью Великого князя. Страшнее всего было то, что полки киевские собирались выступить навстречу страшной угрозе, вторжениюполчищ печенегов.

Князь Киевский и Креститель Руси, Владимир, последнее время, чувствовал слабость, боль все чаще рождалась в груди и разливалась по всему телу. В висках стучало, и никакие снадобья не помогали. Прошло много дней, князю не становилось легче, а наоборот приступы наваливались все чаще, все тяжелее становилось им противостоять.

Князь приказал утаивать то, что он болен, но слухи уже овладели городом. Опасаясь междоусобиц и других врагов, горожане спрашивали друг друга:

—Кто станет во главе Земли русской?

—Кто защитит её от огромного количества врагов?

—Кто усмирит охотников на власть киевскую, на престол князя Великого?

Великая смута надвигалась на Русь.

***

Князь Владимир встал с трона и тяжёлой поступью пошёл к окну, но остановился посреди тронного зала. Боль подкатила к самому горлу, стало тяжело дышать. Его мысль на несколько мгновений метнулась к болезни и скорой кончине, но вновь вернулась делам государственным:

—Моя жизнь, как подстреленная стрелой птица, заканчивает полет. Надо много успеть, а главное, кого оставить вместо себя управлять многими землями?

Князь мысленно ставил перед собой многочисленных сыновей, характеризуя каждого и примеряя его к трону. Он даже усмехнулся трудной задаче своей.

—Хорошо, что законы наши не дают возможности добиваться престола детям от простолюдинок, — князь забыл о своем намерении подойти к окну, вернулся к трону,— сколько их было хороших и плохих, страстных и безразличных, любимых и мимолетных?

Владимир все больше погружался в воспоминания. Образ покойной жены его Регнеды встал перед его глазами. Он явно услышал её голос:

—Ты отнял меня у Ярополка, убил отца моего и братьев, теперь оставляешь многие земли и славу, оставляешь многих сыновей наших, стоишь у порога смерти.

—Ты права, Регнеда, многих убил, но без этого я не смог бы расширить пределы земель наших, не смог бы уберечь их от набегов многочисленных врагов…. Сколько раз жадные печенеги разоряли многие города и веси. Без твердой и могучей руки все, что я собрал, стало бы прахом.

Лицо давно ушедшей жены исказилось в презрительной улыбке.

—Не прячься за свое могущество и славу. Ты убил мужа моего Ярополка, чтобы отнять власть, а многие сгинули от рук твоих только потому, что мешали тебе. Мало того, что ты многих убил, но ты уничтожил Богов наших, а над Перуном даже глумился. Не боишься их мести?

—Я уже ничего не боюсь, как ты сказала, стою на пороге смерти.

—Ошибаешься, князь, ошибаешься. Ты разделил земли междусыновьями, их кровь станет для тебя и памяти твоей возмездием.

Владимир поднялся с трона и шагнул к Регнеде, но образ ее растворился в полумраке залы.

—Ты меня никогда не понимала, между нами всегда стоял твой отец и братья, Ярополк, но ты права междоусобица захлестнет наши земли, брат пойдет на брата…. В этом есть и моя вина, это я коварно заманил и приказал взять брата Ярополка на мечи. Я убил его, чтобы воссесть на киевский престол. Об этом знают все и только ждут моей смерти, чтобы начать добиваться престола.

Князю все тяжелее становилось дышать, он подошел к окну.(Примечание автора: исследования развития ремесел в древней Руси показали, что стеклянные изделия, обнаруженные в курганах X—XII вв.)

Через привезенные из Византии стекла окон в зал врывался кроваво-багряный закат заходящего солнца. Владимир взглянул на пылавшую зарю и горько подумал: