Смута. Том 1

Пришлось признаться, что нет.

— Это в «Кракене» было, Петь. Капитан…

— Неважно. — Петя поднял руку. — Я же тоже читал… — Он покраснел. — Ну, потому что Зина… С Зиной обсудить… — Тут Петя совсем смутился. — Но главное, что ты вспомнил, когда надо было, а я нет!

— Да какая разница, — сказал великодушный Фёдор. — Теперь надо Вере всё объяснить…

Сестру пришлось вызывать в корпус условным письмом.

Сидели на жёстких дубовых скамьях в огромном вестибюле корпуса; Федя шёпотом излагал Вере их с Петей план.

— Рискованно, — так же шёпотом ответила сестра, дослушав. — Рискованно, но… может получиться. Может, я не я буду!

— А где сходка? И когда?

— Тебе зачем? — насторожилась Вера.

— Да так… вдруг тебя снова спасать придётся!

— Не придётся, — помрачнела сестра. — Я теперь учёная.

— Мало ли!

— Ничего не мало. Нечего тебе туда соваться.

— А я соваться и не стану. Как и в прошлый раз, послушаю.

— Прошлый раз тебе, братец, повезло несказанно!.. Второй раз на такую удачу рассчитывать… да и как ты там окажешься? Они под твой отпуск собрание подгадывать не станут!

— А ты сама подгадай, — пришла Феде в голову очередная гениальная идея.

— Это как?

— Да вот так! Так и скажи, имею, мол, сведения чрезвычайной важности, брат мой, дескать, нашёл обходной путь подвалами корпуса до самого государева дворца…

— Хм… попытаюсь. Но ничего не обещаю, запомни!

— Запомню, запомню. Только сделай, не тяни! У тебя связь с ними есть?

— Через Валериана, — покраснела сестра. — А он… он… последнее время он… весьма настойчив, так сказать.

— Этот хлыщ что, тебя поцеловать пытался?! — от всей души возмутился Фёдор.

Вера нервно забарабанила пальцами по жёсткому подлокотнику.

— Пытался, — призналась наконец. — Но мал ты ещё о таких вещах рассуждать!

— Чего это мал?! С Валерьяном этим — фу, гадость!

— Гадость. Так я не целовалась! — оправдывалась сестра. — В общем, попробую. Попытаюсь. Только скажи мне точно, что говорить…

Инструкции Вере они разрабатывали вместе с Петей. Вышло аж три листа. Фёдор почте их не доверил, сестра зашла в корпус сама.

— Что-то зачастила сестрёнка-то, а только гостинцы-то, как я погляжу, не носит? — усмехнулся один из дежурных дядек-фельдфебелей. — То ж разве дело? Господину кадету во младшем возрасте без гостинцев никак!

Гостинцев Вера не носила, и Федя с досадой подумал, что это и впрямь могло вызвать подозрения. Хотя, конечно, с чего бы, но всё-таки…

Вот только со сходкой никак не получалось. Чтобы второй раз удалось бы подслушать — нет, такой удачи не бывает. Федя даже не слишком расстроился, когда сестра сообщила, что собрание таки будет, причём здесь, в Гатчино; кузен Валериан, помыкавшись в Петербурге, перебрался поближе к родственникам, правда, жил всё-таки отдельно, снимая две комнаты у вдовы какого-то генерала.

Вот там-то и собирались сейчас эсдеки, благо вдова, как сообщила Вера, была изрядно глуховата.

«А я опять на рояле играть стану», — заканчивала сестра записку.

Да, тогда уж точно никто ничего не услышит.

…Сходка должна была состояться в пятницу, 27 февраля.

Великий пост тянулся уже две с лишним недели, с 9-го числа, и для кадет это всегда было тяжёлое время, постоянно хотелось есть. Мяса не давали совсем, кормили пустыми щами, приправленными растительным маслом (брр!), грубым чёрным хлебом; сахару и вообще сладостей не давали совсем. Младшему возрасту позволяли раз в неделю рыбу, что было, вообще говоря, некоторым отступлением от строгих, почти монастырских правил; говорили, что этого добились в первый же год совместными усилиями Две Мишени с Ириной Ивановной Шульц.

Фёдор вообще этому удивлялся. Нянюшка умела готовить замечательную постную пищу, ничуть не менее вкусную, чем в обычное время; а вот в корпусе, где обычно кормили очень хорошо… там казалось, что в классах и коридорах слышится одновременно бурчание десятков пустых кадетских желудков.

Но сейчас он про это совсем забыл. Проглатывал скудную пищу, почти не замечая, что же он вообще глотает; время тянулось, словно горячий вар в котле.

Настала пятница, кадет отпускали по домам, Петя Ниткин сумел отпроситься у мамы и тёти Арабеллы остаться ночевать у Фёдора. Вера оделась как на вечеринку; последнюю неделю она старательно создавала себе алиби на сегодняшний вечер. Прикатила её гимназическая подружка в шикарных санях, Вера чмокнула маму, отца и выпорхнула на улицу.

Мама довольно улыбалась, папа хмурился. Фёдор с Петей скромно молчали, потупив взоры, — потому что они-то знали, куда направляется мадемуазель Солонова…

Потом они сидели у Феди в спальне, расстелив на полу огромную карту поля боя и двигая по ней оловянных солдатиков — два больших набора Федя получил после государева смотра, папа подарил. Солдатики были хороши, русская и японская армии, и теперь друзья старались отвлечься от неотвязных мыслей — что-то сумеет выяснить Вера?..