Смута. Том 1

Поворот, ещё поворот — открылась Исаакиевская площадь, и тут Игорёк решительно остановился подле богато разубранного подъезда; столь же решительно нажал белую кнопку звонка, над коим полукругом по начищенной до нестерпимого блеска бронзовой пластинке значилось: «Дворникъ».

— Ой…

— Не ойкай! Я знаю, что делаю.

Дверь приоткрылась. На пороге возник тот самый «дворникъ» — монументального вида мужчина с благообразной длинной бородой, в чистом сером фартуке, в серой форменной кепи и с начищенной же бляхой. Он изумлённо воззрился на новоприбывших, однако приличная (хоть и необычная) одежда Игоря и Юльки таки убедила его, что обращаться надлежит с известной вежливостью.

— Чего изволите, господа хорошие? Чего надобно, мазель?

Юлька покраснела — всё-таки платье на ней было коротковато по здешним нравам, такое носили девочки куда младше.

— Любезный, нам в восьмую квартиру надо. К господину Ниткину Петру. Кадету Александровского корпуса. — Игорёк говорил так, словно всю жизнь отдавал приказы и распоряжения.

Это, похоже, подействовало.

— К молодому барину Петру? Это вы удачно явились, он как раз в отпуску… ну заходите тогда, присядьте, подождите. Сейчас горничной их весть подам…

И, впустив их, снова запер дверь.

Внутри оказался отнюдь не привычный Юльке подъезд, а чуть ли не приёмная: торчит крутой бок голландской печи, постелена ковровая дорожка, имеется стойка для калош и зонтиков, деревянная скамья, где и впрямь можно присесть. Сам дворник подошёл к висевшей на стене бронзовой же доске со вделанными в неё кнопками, нажал ту, что под цифрой «8».

— Ариша, горничная их благородия господина генерала Ковалевского, сейчас спустится.

— Благодарю сердечно, — Игорёк слегка поклонился.

Дворник глядел на него выжидательно. Игорь смущённо кашлянул.

— Одну минуточку, любезный…

Дворник недовольно хмыкнул, но ничего не сказал.

Юлька, пребывавшая в каком-то оцепенении, только сейчас сообразила, что происходит. Они пришли домой к Пете Ниткину!.. Значит, Игорёк запомнил его адрес, вот молодец какой!..

Вскоре на лестнице зашуршали торопливые шаги, быстро сбежала молоденькая и очень симпатичная шатенка, в строгом сером платье до полу, белейшем переднике и таком же кружевном чепце. Руки — в перчатках, хотя и скромных, светло-серых. Девушка из «семьи с положением», поняла Юлька, — недаром столько читала старых книг, Чарскую и не только.

— Вот, Ариша, пришли до его милости молодого барина Петра, — сообщил дворник.

Ариша аж рот раскрыла, глядя на гостей, особенно на Юльку, но вслух ничего не сказала, кроме лишь положенного:

— Как прикажете доложить?

— Доложите молодому барину Петру, что пришли его знакомые, Игорь и Юлия. Мы в мае познакомились, добавьте.

Ариша кивнула, проворно ускакала вверх по ступеням. Лестница тут тоже была на загляденье — широкая, спиральная, Юлька таких никогда не видела.

Она взглянула на Игорька — висок его весь покрылся потом. Она сама чувствовала, как кружится голова, — что-то теперь будет?

А потом сверху на лестнице вдруг что-то затопотало, хлопнуло громко — словно кто-то вприпрыжку нёсся вниз с грацией гиппопотама-спринтера.

Даже дворник аж подскочил.

И, едва затормозив со всего разгона, к ним вылетел тот самый «молодой барин Пётр», кадет Петя Ниткин собственной персоной, не в кадетском мундире, но в бархатной домашней курточке и таких же штанах.

Горничная — следом.

— Юля! — завопил Петя поистине не своим голосом, так, что теперь подпрыгнула и Ариша. — Игорь!.. Господи, Господи, да это же… это что ж… а-а-а!!!

Он схватил Игорька за плечи, принявшись неистово трясти так, что у бедолаги лязгали зубы. Отпустил, отскочил на шаг и схватил Юльку за руку.

Тут Ариша уже не стерпела.

— Пётр Николаевич, да что ж вы так-то!.. Можно ли мадемуазель этаким невежливым образом!..

Петя замер, тяжело дыша и переводя с Юльки на Игоря абсолютно безумный, но в то же время совершенно счастливый взгляд.

— Что же вы стоите, гостей на лестнице держите? — продолжала выговаривать Ариша, поджимая губы. — Маме и тёте вашим это разве понравится?

— Ох, ох… прошу прощения, мадемуазель Юлия… — Петя бросил косой взгляд на дворника, на горничную и принялся расшаркиваться. — Прошу прощения, Игорь, дорогой друг… это я от радости… Пойдёмте, пойдёмте скорее, вы ж наверняка мне должны очень многое рассказать!..

И потащил их наверх по роскошной лестнице.

С фальшколонн на Юльку смотрели строго-белые лики греческих богов и богинь; промежутки были выкрашены голубым, и вообще всё это больше походило на какой-то дворец, чем на парадное обычного дома, хоть бы и богатого.

Дверь с номером восемь над ней была распахнута настежь, изнутри пахнуло тонкими благовониями; Петя Ниткин втащил гостей внутрь, промчался через огромную прихожую прямо на внутреннюю лестницу. Такого в городских квартирах Юлька никогда не видела; а показавшееся ей шикарным жильё Игорьковых бабушки с дедушкой выглядело в сравнении просто каким-то бараком.

— Что там такое, Петечка? — раздался женский голос откуда-то из лабиринта комнат и коридоров. — Que se passe-t-il? Кто к тебе пришёл?

— Мои друзья! — поспешно выпалил Петя.