Читаем Смута. Том 2 полностью

Смута. Том 2

– Коба думает, что народ восстанет, как только белые займут Петербург и начнут вешать революционеров направо и налево. А я говорю, что, скорее всего, этого не случится. Что народу бросят кость, дадут какие-то поблажки… но суть кровавого режима не изменится. Коба надеется на «скорое выступление пролетариата», а я подобными категориями – «надежда» – не оперирую. Точный расчёт, Ян, точный расчёт! Сейчас мы в нём допустили ошибку. Возможно, выступление наше было и впрямь слегка преждевременным. Надо было дождаться утверждения «временных», дать этим идиотам развалить всё и вся, и лишь после этого выступать. Что ж, мировая революция слегка откладывается. Но не более того!

…Александровцам не досталось и нескольких часов передышки. Едва Ирина Ивановна переписала всех красноармейцев, что решили остаться в Первопрестольной, как на площадь прискакал взмыленный вестовой на столь же взмыленном коне.

Две Мишени разорвал пакет, прочитал, брови его сдвинулись.

– Александровцы! Слушай мою команду! Получен приказ… становись!

…Записавшимся бывшим красным бойцам второпях оставляли что-то вроде «мандатов», делились пайком. Фёдор без колебаний разломил краюху хлеба, протянул половину курносому парню, своему ровеснику.

– Спасибо, – искренне сказал тот.

– Да не за что… – Фёдор неловко развёл руками.

– Эх, и чего бились, народу сколь положили зазря, – вдруг вздохнул курносый. – Вот сделали б как сейчас сразу – так и никакой войны б не было!

– Всё в руце Божией, – только и смог сказать Фёдор, чувствуя правоту парня. – Вот теперь есть всё. И стрелять друг в друга не надо.

Парень кивнул.

– С Богом, тов… то есть господин прапорщик. Вот те крест, от сердца говорю!

– А что в «товарище» плохого? – встрял Севка. – Вот мы все тут – товарищи. Как же иначе?

– Вот и я мыслю, ничего, – согласился курносый. – А вот ещё…

Кто знает, до чего ещё договорились и в чём бы ещё согласились прапорщик-доброволец и мобилизованный в Красную армию крестьянский сын, но уже александровцы строились посреди площади, которая спустя некоторое время и в другом потоке реальности станет прозываться «площадью трёх вокзалов»; казалось диким, странным и удивительным, что они могут вот так – в городе, что только что был вражьей цитаделью, – строиться в шеренги, слушая боевой приказ, и не скрываться, и не прятаться, и все как-то словно вдруг, сразу и до конца поверили, что здесь, в Москве, – всё кончилось.

И да, красные бойцы спокойно стояли, многие так и оставшись с винтовками, смотрели и слушали…

…Они опять грузились в эшелоны. Те красные, что остались верны своему правительству в Петербурге, взорвали на вокзале и дальше по главному ходу всё, что могли; Александровский полк грузился на Курском вокзале.

– Петербургскую линию они разнесли основательно, – объяснял Две Мишени на передней площадке «Единой Россiи», – пойдём через Ржев и Великие Луки, а там видно будет. Питер мы им не оставим!

…До станции Озеры жадовский отряд тащился два полных дня – глухими приокскими лесами, узкими дорогами, больше напоминавшими звериные тропы. Тащили раненых, волокли имущество. Отряд поуменьшился в числе – иные бойцы, узнав последние новости, решили по-тихому исчезнуть, благо сделать это тут было нетрудно.

Жадов не обращал внимания. И сам старался ни о чём не думать, кроме лишь самого непосредственного – вывести его бойцов живыми. А там видно будет.

Коломна встретила их тишиной и благолепием. Сновал по улицам народ, торговал рынок – что уже заставило Жадова насторожиться. Свободная торговля? Что, белые уже и сюда явились?!

Даша вызвалась сходить на разведку.

– Кто меня, бабу, заподозрит?..

И пошла, бесстрашная.

Отряд ждал её далеко за окраиной, у опушки леса. В бинокль с вершины дерева Жадов хорошо видел всё – и неспешно ползущие по улицам телеги, и собравшихся на рынке людей, что-то бойко покупавших и продававших; а вот красноармейцев в форме заметно совсем не было.

…Часа через два Даша вернулась. Надо сказать, что, завидев её, Жадов вдруг понял, что радуется, и не просто лишь тому, что с опасного дела вернулся его боец.

Шла она, низко опустив голову в цветастом платке. В руке что-то белело, что-то плотно сжатое.

– Ну?! – Жадов не выдержал, схватил её при всех за плечи.

Даша вздохнула, аккуратно отстранилась.

– Красных в Коломне нет. И этих… партийцев ваших… тоже нет. Все ушли.

– Куда?

– А нечистый знает, – отмахнулась Даша. – Народ радуется. Мол, торговать снова можно. На рынок все и потянулись. Деньги старые, царские снова в ходу.

– Вот же ж ты!.. – не выдержал Жадов. – Дело говори!

Даша терпеливо, понимающе, даже как-то снисходительно улыбнулась.

– На-ко вот, Михайло. Только что привезли. На станции раздавали.

– Откуда привезли? Кто привёз? На чём привёз?!

– Из Москвы. Офицеры. На поезде, – самым невинным тоном отрапортовала Дарья. – Да ты читай, читай, чего на меня-то зыркать?

Жадов взглянул на бумагу.