Смутное время

Приближалась ночь. Стволы уходящих в далекую высь деревьев один за другим тонули в вечернем сумраке. Сегодня луна отчего-то не спешила вовремя появиться на небе, в то время как торопливое солнце уже распрощалось с уходящим днем, раскрасив напоследок одинокие облака красным печальным закатом. В маленьком сквере, который когда-то носил гордое имя «Парка пяти стихий», на чудом уцелевшей скамье, выполненной в виде густо переплетенных меж собой серебристых ветвей, сидел молчаливый человек и кормил птиц, время от времени бросая им что-то из большой корзины, которую держал на коленях. Благодарные пернатые хлопали в воздухе крыльями, во множестве вились вокруг скамьи, ничего не опасаясь, храбро вышагивали по земле и стучали клювами. Некоторые особо осмелевшие, норовя ухватить кусок побольше, усаживались человеку на плечи или приземлялись у самых ног. Они его совсем не боялись, этого бледного, немного печального мужчину в длинном черном плаще с оторочкой в виде вороньих перьев. Картина была почти идиллическая, если бы не несколько совсем незначительных «но».

Начнем с того, что сквер, в котором отдыхал человек, являл собой черные, словно обгоревшие после лесного пожара, деревья, безжалостно превращенные кем-то в трухлявые трупы, молчаливые и опустошенные. Ветер гулял в их иссушенных и скрюченных ветвях, на которых никогда уже не будут шелестеть листья и набухать почки. А все оттого, что несчастным деревьям не посчастливилось вырасти в Элагоне, городе, захваченном мертвыми легионами Черного Лорда Деккера. Темные маги не стремились их убивать – природа сама умирала там, куда ступали латные башмаки некромантов. Помимо зловещего вида самого сквера, кружащие и непрерывно галдящие вокруг мужчины птицы также не выглядели воплощением благородства – то были черные ворны, пронзительно каркающие, клюющие друг друга и растопыривающие крылья. Но страшнее всего было то, что кидал им человек в вороньем плаще: пищей, за которую отчаянно дрались между собой жадные птицы, были окровавленные куски человеческой плоти.

Некромант неспешно вытащил из корзины руку какого-то несчастного жителя ныне покойного города, отломил пару пальцев и бросил птицам. Те сразу кучей бросились на добычу, расталкивая соседей и оглашая воздух торжествующим карканьем. Человек улыбнулся. Ему явно нравилось то, что он делает. На бледном лице с высоким лбом и вздернутым, похожим на птичий клюв носом появилась умиротворенная, блаженная улыбка.

– Кушайте, мои хорошие, кушайте, – ласково приговаривал темный маг, кромсая ножом куски плоти и бросая кровавые ошметки ворнам, – кушайте, у меня еще есть…

В корзине и вправду лежало еще много человеческого мяса.

– Анин! – раздался сзади неприятный, резкий голос. – Так и знал, что ты здесь.

Улыбка моментально сошла с лица остроносого некроманта, кроваво-красные губы зло искривились.

– А, Ревелиан. Чтоб тебя птицы склевали… Умеешь ты испортить настроение.

Тот, кого назвали Ревелианом, был также известен под прозвищем Джек-Неведомо-Кто. Он, как и кормивший ворон Анин, являлся Ступившим за край, старшим братом-некромантом падшего ордена Руки и Меча. Его злые темно-карие глаза впились в собеседника, словно иглы. Огненно-рыжие вьющиеся волосы ниспадали на виски и низкий покатый лоб. Из-под таких же огненных, неизменно нахмуренных бровей выплывал жутко скрюченный, будто сломанный в нескольких местах, нос. Одет некромант был в расшитую золотыми нитями цвета высохшей болотной тины тунику с короткими рукавами, расходящуюся на бедрах длинными, до земли, полами. Штаны, расписанные золотыми узорами, были заправлены в изящные остроносые сапоги, купленные им когда-то у южных торговцев. Ревелиан не любил быть как все – привычные черные одеяния темных магов он не признавал просто из-за того, что так одевались остальные, а лат и кольчуг не носил потому, что не любил ничего, что бы стесняло движения. Он по праву считался мастером исчезновений и превращений, достигнув запредельных высот в своей области темного искусства. Зачем доспехи тому, кто может в любой момент обернуться практически любым чудовищем, на которое только достанет фантазии. Надо сказать, что предел сил у Ревелиана все же был четко очерчен – все эти его превращения не могли сделать оборотня-некроманта намного больше человеческого тела – например, перекинуться в дракона он не мог.

– Мы собираемся разобраться с Кровавым Веретеном, брат, – сообщил Ревелиан.

Анин так и не обернулся, продолжая доставать из корзины куски мертвечины и бросать птицам. Вот только улыбки на его лице больше не было.

– Мне все равно, – безразличным голосом произнес остроносый.

– Коррин, Магнус и я, мы решили, что дружок Деккера будет помехой. – Джек-Неведомо-Кто неторопливым шагом обошел скамью и, распугав своим появлением обнаглевших ворон, встал напротив собеседника.

Воздух моментально наполнился шумом крыльев и недовольным, злым гвалтом. В кровавых зрачках Анина, казалось, на какой-то миг вспыхнула ярость, затем надтреснутый голос прокаркал:

– Оставь меня в покое. Я же сказал Сероглазу, что не стану вам мешать.