Смысл жизни человека и государства

Глава уже была практически закончена, когда в мире разразился всеобщий экономический кризис, который достаточно точно выявил реальное отношение наших граждан к существующей власти. А именно от степени доверия граждан к своей власти в прямую зависит как тяжесть разразившегося кризиса, так и скорость выхода из него. Для подтверждения этого вывода сравним необходимые условия выхода из кризиса, достаточно точно отражённые в статье “Кризис и модернизация” сопредседателя Совета по национальной стратегии Иосифа Зискина, и поведение, а самое главное - причины поведения тех, от кого действительно зависит, когда и как мы будем из него выходить:

“Кризис, как и разруха, коренится в головах. Для его одоления мало наладить финансовый кровоток. Нужно, чтобы все агенты экономической жизни поверили в свои перспективы в новых условиях, не изымали активы из оборота, не бежали из страны…

Кризис безжалостный, но безошибочный диагност, выявляющий все дисфункции институциональной системы… При стабилизации, выстраивании властной вертикали было достаточно контроля за действиями ключевых игроков, блокирование выхода за определенные рамки. Для полноценного преодоления кризиса нужно доверие к мотивам и методам руководства страны. Доверие, способное побуждать активную часть общества к позитивным действиям в экономике, политике и социальной жизни. Иначе все “игроки” будут искать обходные пути” (65).

Ну и каково же оно - доверие к существующей власти? В 2008 году из России утекло рекордное количество средств - 130 млрд. долларов (это при размере внешнего долга, который должен быть оплачен в 2009 году, 150 млрд. долларов). Причём даже “простые” граждане, не доверяя своему государству, только в октябре 2008 года скупили 16 млрд. долларов (66). Вот и ответ на вопрос об уровне доверия к своему государству. Если народ безмолвствует, то это ещё не говорит о том, что ему всё нравится в его правителях и их политике.

Интересно, что только кризис заставил государство обратить своё внимание на неэффективность государственной экономики. Так уже в августе 2009 г. президент был вынужден поручить Генпрокуроре и своему контрольному управлению как госкорпорации распоряжаются вверенными им деньгами и имуществом, и на основании этих данных сделать вывод - нужны ли они как класс. Более того помощник президента Аркадий Дворкович, выступая перед студентами Международного финансового университета, вынужден был констатировать: “Чтобы достичь результатов, необходимо привлекать специалистов с рынка, эти компании должны стать рыночными, тогда и не будет стоять вопрос об их статусе” (67).

Конечно, сторонники огосударствления экономики могут возразить: на Западе тоже есть госкорпорации, и никто там не возражает. Да, “госкорпорации есть и на Западе. Имеют единую законодательную базу. Создаются на время. Полностью открыты. Отчитываются перед парламентами. Дотошно проверяются аналогами нашей Счётной палаты. Дальнейшая судьба - приватизация активов… С выгодой для бюджета” (68). А у нас суверенная демократия не может копировать такой чужой опыт: “Государство снабжает ГК каким-то имуществом. Тут же с ним расстаётся. Поскольку оно переходит в собственность получателя… Госкорпорация должна раз в год отчитываться перед правительством. И всё. Всех прочих любопытных, включая депутатов, она вправе послать куда подальше… Чтобы ни делала госкорпорация, банкротство исключено… возможные убытки должны покрываться бюджетом… А, извините, почему? Ведь добро наше общее” (68). Нет не общее. В авторитарном государстве оно в первую очередь государственное, причём распоряжается им чиновничье-государственный аппарат, а не народ или его реальные представители.

Если бы целью автора являлась банальная критика предлагаемых методов выхода из психологического и экономического кризисов в России, то достаточно было бы остановиться на достаточно правильных, хотя и общеизвестных рекомендациях: для предотвращения фиксации и тем более превращения переходного авторитарного периода в тоталитарный необходимо активно заняться перевоспитанием населения в демократическом и либеральном духе, начиная со школьных программ, и обеспечить создание достаточно мощного класса, имеющего как экономическую, так и политическую возможность не смотреть власти в рот.

Однако, как мы уже убедились, существующая власть не очень то стремится к установлению в России либеральной демократии, к которой, по мнению Фрэнсиса Фукуямы, в конечном итоге придут все - не столько даже из идеологических, сколько из практических соображений. И это далеко не случайно.

Как показали исследования Класинг, основанные на эксперименте психолога Геерта Хофштеде, разработавшего показатели “восприятия власти” и “индивидуализм” на основании обследования 100 000 человек из 65 стран мира, во всех странах, население которых длительно воспитывалось в условиях коллективизма и считало разумным наличие строгой иерархии (властной вертикали), государственные власти не демонстрировали особой заботы о частной собственности и свободах (69).