Снег Энцелада

До дома Аглаи молчали. Аглая дышала набегающим воздухом, а я думал, что будет, если я уеду сегодня. Как по мере продвижения на юг стану забывать: лица, названия улиц, цвет чагинского неба, самодельное расследование и нелепые волнения, старушку, у которой я купил противогаз, РИКовский мост не успеет остаться за моей спиной, как его смоет. Свалить, почему бы и не свалить, пусть остается с этим хорошим человеком, а я к себе, у меня там выставка-ярмарка «Сумки России».

Надежда Денисовна дожидалась на скамейке под яблоней, Аглая поморщилась, Надежда Денисовна с дружеским видом поспешила в нашу сторону.

— Виктор! Как я рада вас видеть!

Я воспитанно вышел из машины, Надежда Денисовна подбежала и слегка меня приобняла.

— Как я рада! Вы к нам не заходите почему-то…

— Много работы, — ответил я. — Ничего не успеваю.

Аглая тоже выбралась, кутаясь в кофту.

— Да, работа… Но, поверьте мне, всю работу не переделаешь, ее больше и больше с каждым годом… Работы больше, а нас меньше… Глаша, а ты почему опять гуляешь? Тебе лучше полежать, это не так безобидно, как тебе представляется.

Аглая чихнула.

— Я тебе говорила! То сопли ручьем, то в сон клонит, а ты все катаешься! Виктор, хотя бы вы на нее повлияйте!

— Мама…

— Обязательно повлияю, — пообещал я.

— Глаша, тебе нужен чай с прополисом! — провозгласила Надежда Денисовна. — И меновазином натереться!

— Сколько можно меновазином…

Аглая чихнула еще раз. И сопли у нее потекли, она выхватила платок и стала шмыгать.

— Мне пора, — сказал я. — Там у меня коллега… дрова колет. Помочь надо…

— Снаткина дров выписала?! — тут же переключилась Надежда Денисовна. — Вот зараза-то… Инвалидность себе фальшивую оформила — и все дрова заранее выбирает! Я Зинке на нее пожалуюсь, сколько можно…

— Мама! — мучительно чихнула Аглая.

— Домой!

Надежда Денисовна схватила Аглаю и поволокла ее к дому, вернулась с полпути и прошептала:

— Виктор, не уезжайте пока!

Я пообещал.

Надежда Денисовна отсутствовала долго. Я продолжал размышлять о том, что отъезд — правильный ход. С чего я взял, что бегство — позор, бегство есть осознанный выбор здравомыслящего человека. Чемпион мира по стрельбе победит семерых чемпионов по борьбе. Бегство естественно, как дыхание, собственно, во многом именно бег позволил сохранить наш вид. Человек рожден в беге, среди бескрайних саванн плейстоцена выживал тот, кто успевал добежать до ближайшего баобаба, бег стал тем оселком, с помощью которого эволюция выточила человека разумного. Те, кто плохо бегал, набивали травой и палками шкуру бородавочника или обтесывали камнями первые копья.

Надежда Денисовна появилась на крыльце дома и стала звать меня рукой и сигнализировать лицом, отступать некуда, я приблизился.

— Глашенька уснула, — сказала Надежда Денисовна. — Мгновенно отключилась.

— Прекрасно…

— На нее климат здешний плохо влияет, — доверительно сообщила Надежда Денисовна. — Вы же знаете — она вчера в парке в обморок упала. И это не в первый раз она так падает…

— Может, аллергия? — глупо предположил я.

— Пойдемте!

Надежда Денисовна потащила меня на задний двор, я насторожился, по опыту на задних дворах случаются исключительно неприятные сюрпризы.

— Я сейчас покажу, что это за аллергия… — приговаривала Надежда Денисовна. — Это никакая не аллергия…

На заднем дворе дома Черпаковых располагалась вся полагающаяся структура: баня, столярка и сарай, погреб, теплицы. Решительность Надежды Денисовны волновала, я опасался, что она намеревается озадачить меня копкой колодца или попросит перебрать печь в бане, вот оно мне надо — перебирать печь?

Но, к облечению, мы направились не к бане, а к теплице.

— Вот! — Надежда Денисовна откинула дверцу парника. — Я вам сейчас покажу эту аллергию…

Я не без трепета заглянул.

— Это, между прочим, огурцы, — пояснила Надежда Денисовна. — Еще три дня назад они были зеленые!

Парник был заполнен пожелтевшей рыжей ботвой и миниатюрными сморщенными огурчиками. Воняло гнилью.

— Вы видите?

— Моя бабушка говорила, что это от космонавтов, — глупо сказал я. — Озоновый слой как решето…

— Это радон. Раньше он только на кладбище был, а теперь по всему городу. В подвале уже ничего нельзя хранить…

— Надежда Денисовна, это не радон, — сказал я. — Радон на растения никак не влияет, это у вас обычная плесень. У моей бабушки такое же случалось, огурцы гнили…

— Он и раньше сочился!

Надежда Денисовна вошла в парник и принялась обрывать ботву.

— Это мы думали, что плесень, а он тут везде накапливался, накапливался… — приговаривала она. — Зинка и Сватов себе давно участки в Польше купили, а мы тут, мы тут дохнем, у всех то онкология, то туберкулез, то зубы выпадают, дети болеют, а им все равно… И с сосудами проблемы, они как хрустальные становятся…

Надежда Денисовна увлеклась бранью и обиходом огурцов, про меня забыла, я хотел незаметно удалиться, но мать Аглаи позвала из парника.

— Виктор!

Я снова заглянул. Надежда Денисовна была несколько в ботве.

— Виктор, поговорите с Глашей, пожалуйста!

— Да, я поговорю… О чем?

— Убедите ее отсюда уехать, — попросила Надежда Денисовна. — Тут ничего для нее нет, более того, тут опасно.