Снег на глазах его

А спустя очень не долгое время я ощутил, что снова хочу его. Матвей тоже возжелал продолжения. Это ясно сообщила вновь напрягшаяся плоть под моей рукой. И я принялся дрочить его член. Сначала медленно и размеренно. Затем ускорил темп. Матвей со стоном оторвался от меня, развернулся и прильнул, уже глядя в глаза. Наши пенисы касались друг друга, пружиня о животы. Бриз настойчиво опрокинул меня на спину, провел руками по телу, от сосков до внутренней стороны бедер, старательно избежав даже легчайшего прикосновения к напряженному члену. Его собственный аппарат победно покачивался, пока парень гладил мой торс. Затем его руки схватили меня за ягодицы и вознесли настолько, чтобы мои ноги оказались на его плечах. Губы Матвея жадно припали к моим яйцам и втянули их в обиталище нежного языка. Спустя минуту он впился ртом в мой пенис. Ощущение невозможно было передать. Глубочайшее наслаждение покатилось по телу. То, что Матвей сотворил с моим членом, заставило опустошенно забиться через минуту, извергая ему в горло сперму. Затем он сделал то, к чему нельзя было отнестись однозначно. Его губы скользнули мне в промежность, прошлись от яиц к анусу и выплеснули сперму прямо в задний проход, раздвинутый языком. Шок удовольствия не дал мне вздрогнуть, когда Матвей опустил мой зад на траву и резко вошел в меня. Окружающее пространство будто взорвалось, рванув из меня стон. Но следом пришло это...

Уже потом, лежа рядом с остывающим после любви парнем, я невнятно пробормотал ему в шею:

-Люблю тебя.

-Я тебя люблю, - принес в ответ его шепот.

Глава четвёртая.

No limits.

(Сергей)

Из всех одеяний –

Лишь веточка акации в волосах.

Нагой соседский мальчик…

Одо Сагимару.

Новость о маньяке я подцепил не из телевизора, а от знакомых по двору пацанов. Как и о том, что в городе ввели комендантский час. Меня просветили по ходу очередной попытки стрясти денег. Привычно отбрехавшись от гопоты, я с деловым видом зарулил за дом и припустил почти бегом через четыре квартала, к месту встречи с Митей. На последнем уроке мы договорились встретиться возле здоровенного якоря, ржавевшего на входе в аллею, протянувшуюся на километр к Городскому Дворцу Молодежи.

Матвей околачивался как раз возле этой городской достопримечательности. И одет оказался не по погоде. Несмотря на ветер и мелкий дождик, он нарядился в синие спортивные шорты, красно-белые кроссовки и черную нейлоновую безрукавку с капюшоном. За спиной у него болтался коричневый треугольный рюкзак, усыпанный карманами и замками. Радостно улыбнувшись моему почти такому же виду (джинсы, обрезанные у колен, любимые синие кеды, неизменная футболка с волком и старый облезлый «бэг»), он пожал мне руку и спросил:

-Слышал про убийцу?

-Ага, - я тряхнул мокрыми сосульками волос, - Нашли второе тело. Убит так же, как и первый.

Вспомнившаяся картинка из телика, недельной давности, заставила поежиться. Мало того, что убили, так ещё и отымели не успевший остыть труп. Бр-р-р-р… Я исподлобья глянул на Митьку:

-Теперь после девяти детям на улице находиться нельзя.

-А мы и не будем на улице, - Митька моргнул как-то по-особенному крепко, - Ты ведь ко мне отпросился.

Мы целую неделю уже провели вместе. Это было просто умопомрачительно. Изучать друг друга, разговаривать, чувствовать руками, телом… Я сглотнул. Вчера мы после школы были на чердаке одного из домов по соседству с ГДМ. Там нашелся старый матрас, ветхий плед и еще много чего. И мы решили соврать родителям. Отпроситься друг к другу, а самим завалить на этот чердак. Что мы и сделали сегодня, в пятницу. Впереди нас ждали почти сутки полностью личной жизни. И при одной мысли об этом я ощутил ноющий спазм в груди. И не только там.

Вчера вечером мы затащили на наше место два пакета с едой и газировкой, так что голодная смерть могла лишь топтаться в сторонке, обиженно дуясь на двух предусмотрительных мальчишек. А теперь мы пошли туда уже надолго. Конечно, немного мучила совесть. Мама распереживалась, когда я завел разговор о ночевке у Матвея. Но отпустила, взяв с меня клятвенное обещание позвонить как минимум два раза за сегодня, и обязательно позвонить завтра.

Из единственного подъезда на чердак в этой старой трехэтажке мы вчера не смогли проникнуть. Путь преграждала крышка люка, намертво присандаленная к раме толстой цепью, замкнутой здоровенным амбарным замком. Зато по пожарной лестнице поднялись на крышу и там увидели дыру. Кусок почерневшего шифера провалился вовнутрь, создавая лаз.

Повторив сегодня вчерашний путь, так чтобы никто не увидел, мы оказались на чердаке. Присели на пыльную балку возле лаза и перевели дух. Почти в то же мгновение моросящий дождь превратился во что-то, похожее на дождище. Шифер над нами отозвался звонким шорохом, наполнив полумрак чердака каким-то волшебством сентябрьской непогоды.